– Не лезь в это дело. – Серена смахнула слезу со щеки. – Ты постоянно отсутствуешь, Джастин, а теперь просто встаешь против меня на сторону Беннета?

– Я не принимаю ничью сторону, – запротестовал он, взглянув на брата, словно ища помощи. Но Беннет был также сбит с толку.

– На чьей я, по‑твоему, стороне? – На лице Беннета читалось замешательство. – О чем ты говоришь?

– На стороне Джека, – отрезала она. – Конечно, Джека. Он хочет жениться этим летом, а времени на подготовку нет. Уже лето, а я хочу дождаться Рождества…

– Конечно, потому что на Рождество у тебя нет дел, – тихо заметил Джастин.

– Вы все тоже на стороне Джека, – сказала Серена.

– Милая, – мягко ответила Кэндис. – Это не трагедия. Мы что‑нибудь придумаем.

– Меня просто все достало. – Серена вышла из зала, и Аманда посмотрела ей вслед.

– Видите, что вы наделали? Мне не верится, что ты такой бесчувственный, Беннет. Ханна знает о твоей черствости? – Аманда взяла свадебный журнал. – Очень некрасиво так поступать.

Она выскочила из зала следом за Сереной, и Беннет взглянула на Джастина:

– Что это было, черт побери? Почему от разговора о «Летних звездах» мы перешли к моей бесчувственности?

– Откуда мне знать? – Джастин посмотрел на Кэндис. – Мама, ты хоть понимаешь, что происходит?

Кэндис медленно встала, окинула взглядом обоих сыновей и покосилась на мужа:

– Происходит то, что вы, мужчины, опять нас не слышите. И, к сожалению, это касается Джека и, скорее всего, Генри. Я полагаю, таковы все мужчины.

– Стойте! – Мартин поднялся на ноги. – Я‑то тут при чем?

– Ты мужчина, и ты не слушаешь. – Кэндис повернулась и вышла из зала за дочерями. Мартин поспешил за ней следом.

Джастин посмотрел на Беннета:

– В чем мы, черт побери, провинились?

– Мы родились мужчинами. Я рад, что на этот раз ты здесь и поддержал меня.

– Да уж, – сказал Джастин. – Я счастлив, что нашел время прийти на семейное совещание.