Уилл: Не волнуйся, Ло, у меня просто есть к нему несколько сотен или около того назойливых вопросов. Все будет хорошо.

Это был первый раз, когда он назвал меня Ло, мое прозвище с друзьями и семьей. Мое сердце сжалось от головокружения. Но потом Эдисон снова засмеялся над своим телефоном. Я уставилась на него. О чем они говорили?

Эдисон оторвал взгляд от своего телефона и ухмыльнулся мне.

— Он забавный.

Папа что-то проворчал из-за своего ноутбука.

— О чем вы говорите?

— Ни о чем, — сказала я.

В то же время Эдисон сказал:

— О парне Лолы.

Папа оторвал взгляд от своей работы, в то время как я была уверена, что приобрела оттенок спелой клубники, и попыталась понять, как Эдисон знал так много и так мало одновременно.

— Лола, ты была так непреклонна в том, чтобы порвать с Оуэном. Только не говори мне, что вы снова вместе.

И снова мы с Эдисоном поговорили друг с другом.

Я сказала:

— Он говорит не об Оуэне.

В то же время Эдисон сказал:

— Она говорит не об Оуэне.

Папа моргнул, глядя на нас. Он ненавидел, когда мы делали странные вещи, похожие на близнецов. Наконец, он снова посмотрел на свою работу и пробормотал:

— Еще слишком рано для парня.

— Я согласна.

Эдисон вернулся к переписке с мужчиной, который не был моим парнем, и хихикал про себя остаток утра. Он даже не сделал никакой работы. Он просто написал Уиллу, мучил меня и смеялся, как злой гений, пока моему отцу так не надоело его поведение, что он вообще выгнал его из конференц-зала.