Сжал её пальцы в ответ, наблюдая за тем, как облегченно она выдыхает. Этот жест был для неё необходимостью. Так она знала, что я верил ей. Прощал её.

Хотя, черт возьми, если бы она только знала, что прощение в этот самый момент нужно лишь мне одному. Лишь моей давно заблудшей во мраке душе.

— Я должен был заметить, ― тихо упрекнул себя, ― должен был понять, что есть что―то, что тебя гложет. Но не понял.

— И в этом нет твоей вины.

— Я поклялся всегда защищать тебя, ― резко сказал, поднимая на сестру глаза. ― Как только ты впервые улыбнулась этому миру, я дал слово, что никогда не позволю этой улыбке исчезнуть даже на мгновение… и что теперь? Я не смог сделать даже этого.

— Это не так… ― Элейн завертела головой и неожиданно обхватила ладонями моё лицо. Мне показалось, что её глаза застлала тонкая дымка. ― Просыпаясь каждое утро, я улыбаюсь лишь благодаря тебе. Это ты учил меня бороться и жить. И это я забыла о том, что Бейкеры никогда не сдаются.

— Никогда, ― подтвердил, а затем нежно накрыл её руку своей и осторожно коснулся губами ладони. ― И больше я не позволю тебе об этом забыть.

— А как же ты?

— Что я?

— Почему себе ты это позволил? Почему сдался и отпустил её?

Вздрогнул, отчетливо ощутив, как болезненно заныла рана от занозы, уже так прочно засевшей под кожей.

Я не был готов говорить об этом. Не так. Ни здесь. И ни сейчас.

— Не понимаю, о чем ты, ― ответил, сжимая скулы и отворачиваясь.

Элейн не могла не заметить, не могла не понять. А я не мог не совершить этой оплошности. Дарен Бейкер никогда не ошибается? Да черта с два это так.

— Она не виновата в том, что случилось, ― голос Элейн был полон любви и мягкости, но от этого боль в моих висках не становилась глуше.