— Я хочу, чтобы мой сын носил имя человека, когда―то спасшего жизнь его отцу… пожертвовавшего собой. Я хочу отблагодарить Мартина хотя бы этим… хотя бы такой малостью.
Выдохнула, ощущая, как сжалось сердце.
— Когда―то ты сказал мне, что у тебя… у нас… не получится замкнуть порочный круг. Что Чудовище внутри тебя, пускай и через время, но вновь возьмет верх… ― сжала его пальцы в своих и с невероятной нежностью заглянула в любимые синие глаза. ― С тех пор прошло восемь лет. И, если ты до сих пор не осознал, я скажу это сама… ты победил его. Став лучшим на свете отцом и мужем, доказал, что ты намного сильнее живущей внутри тебя тьмы. И никогда… даже в самой глубокой старости… я не устану повторять, как сильно тебя люблю. И как много счастья ты мне подарил.
— Ты подарила мне намного больше, ― шепнул Дарен, утирая одиночную слезу с моей щеки, ― когда согласилась быть моей… родила Ариэллу и Лилиан… позволила удочерить Адель… и сейчас… вынашивая под сердцем нашего сына… разве на свете может быть мужчина счастливее?
— Наш сын, ― улыбнувшись, ничуть не мешкая, ответила, ― он будет счастливее, потому что обретет такого папу, как ты.
— И маму, ― убирая волосы с моего лица, сказал он, ― за которую он так же, как и я, каждый день будет благодарить Небеса… и тебя. Особенно, тебя. Каждое утро и каждую ночь. Каждое мгновение, которое ты рядом. И я клянусь, что буду делать это до последнего своего вздоха. Ты веришь мне?
Выдохнула и улыбнулась, понимая, что ещё немного, и я разрыдаюсь, как маленький ребенок.
— Верю, ― чувствуя, как он крепко прижимает меня к груди, закрыла глаза и зарылась в любимые объятия. В эту минуту я тоже поблагодарила за него Небеса. Как делала это каждый день. Уже восемь лет. И как буду делать это всегда.
До последнего аккорда сердца.
Пальцы коснулись потертой от времени бумаги. Глаза непроизвольно побежали по до боли знакомым, бесценным строкам, и с каждой секундой внутри всё больше и сильнее разрастался теплый шарик света, который не покидал моё тело уже многие―многие годы.