Обняв себя за плечи, я крепко зажмурилась и заставила себя занять свой разум менее убийственными мыслями. В итоге до рассвета я думала не о событиях, а о людях. Берек: как он спит сегодня и что думает по поводу того, что я не пришла за ним? Грир и Грация уже обеспокоились моим отсутствием? Проверили ли они мою квартиру, обнаружили ли мою пропажу? Астрид с Маршаллом уже знают? А мои родители? Что сегодня делал Байрон и что будет делать завтра? И, наконец, сможет ли Пейтон Пайк докопаться до правды без моего участия? Она не такая, как её предшественник, Эйч Маккормак, сливший дело об убийстве Рины в канализационную трубу. Следователь Пайк должна добраться до истины, у неё, по-видимому, характер на иной исход не заточен…

Как только ночь начала подходить к концу, и я только-только начала различать очертания своей ямы, я стала свидетельницей завораживающего и одновременно пугающего природного действа: оказывается, ночью был туман, и теперь я видела, как его подвижные щупальца, повисшие на обрыве ямы, на дне которой я ёжилась от холода, будто заливаются в неё, но до дна не достают. Если бы эти щупальца не были газовыми, если бы я смогла за них ухватиться, я бы вскарабкалась по ним наверх и смогла бы спасти себе жизнь, смогла бы остаться живой…

Поднявшись на ноги, я вновь исследовала стены своей ямы по всему периметру и вновь поняла, что зацепиться здесь не за что. И тогда я решила рыть.

Так как крупных и крепких веток, способных выступить в роли орудия рытья, я в своей ловушке так и не нашла, я приняла решение рыть руками. И настойчиво рыла, благодаря чему на протяжении трёх часов проделала в земляной стене с десяток впадин, которые могли бы имитировать ступени для рук и ног, но стоило мне только засунуть ногу в одну из таких дыр, как она мгновенно обрушилась.

Я что-то делала не так. Выбрала неправильную тактику. Должна была придумать что-нибудь ещё. Я дико устала, меня то трясло от озноба, то пекло от жара. Голова и желудок гудели из-за голода и жажды, которые теперь представлялись мне двумя клыкастыми волками, безжалостно терзающими моё нутро. Я старалась, но никак не могла сосредоточиться… В итоге, спустя три часа беспрерывного упорства и получения результата в виде неоспоримого поражения, я вновь вернулась к своей сумочке и поняла, что уже пора начинать страховаться на тот случай, если из этой ямы мне суждено будет выбраться только в виде хладного трупа.

Обработав безнадёжно почерневшие от работы с землёй руки последними каплями антисептика, я лишь ещё больше развезла по коже грязь и почувствовала больший холод, что меня лишь ещё сильнее придавило депрессивными чувствами. Облокотившись о земляную стену, я достала из сумочки упаковку с бумажными платками и посчитала их: ровно три. Ровно столько, сколько мне нужно.