А в самом конце вечера, когда все расходились спать, я услышала, как Дэн тихо сказал Драго:
– Слушай, друже, давай без членовредительства. Я всё понимаю, но ёжика мне в штаны…
Великан проводил взглядом скрывшуюся в кустах Еву, следом за которой ломанулся Серый с гитарой, поиграл мускулами не хуже, чем наш бард только что играл на гитаре,и изрёк веско и твёрдо, словно могильный камень ставил:
– Закопаю.
Как там говорит Ева? Ёкарный бабайка? Не-ет, это точно кто-то похуже…
– Что же ты не подпевала? Обещала ведь подпевать, если узнаешь песню. Или ты не знаешь её?
Конечно, Ева слышала, что гитарист пошёл за ней. Невозможно было не услышать. Она даже поначалу припустила побыстрее, но потом поняла – глупо.
В конце концов, ей не пятнадцать лет,и ничего страшного не случилось. Просто захотелось побыть одной после этой выворачивающей душу песни. Но Серый оставлять Еву в покое явно не хотел… В этом они с Драго были похожи.
Да, пожалуй, только в этом они и похожи…
– Почему ты выбрал именно эту песню? - спросила, резко оборачиваясь – так, что волосы больно хлестнули по лицу, словно гибкая ветка дерева. Зло зажмурилась на секунду, скрывая выступившие на глазах от боли слёзы, а когда распахнула веки, гитарист стоял уже совсем близко.
В вечернем сумраке Ева плохо видела лицо Серого, но одно она разглядела точно – он, как всегда, улыбался.
– А тебе не понравилось?
– Зачем отвечаешь вопросом на вопрос?
– Беру пример с тебя, Сью.
– Сью?
Господи, как у него получается полностью и абсолютно дезориентировать её, сбивая с мысли? Специально или случайно?