Я наскоро принял душ и, не заходя на кухню, завалился спать. А ночью мне приснился очередной кошмар.
На этот раз знакомый, давний. Он снился мне впервые за последние два года – разбередились всё-таки былые раны. Я падал со скалы, вырывая закладки* одну за другой, и снова казалось, что ничему не остановить падения...
Проснувшись в холодном поту и осознав, что я не только жив, но и цел, я испытал такой прилив счастья и бодрости, что ещё час мотался по квартире, не в силах не то что уснуть – вообще лежать спокойно. Я даже пожалел, что не пригласил на ночь Таньшу – кажется, я пока не готов видеть на своей территории какую-либо женщину. После Вики это неудивительно, я так устал от неё, что даже воспоминание о ней вызвало нервную дрожь в смеси с рвотным позывом. Однако сейчас мне явно не помешала бы резвая девица для сброса нервного напряжения.
Девицы под боком не было, поэтому уснул я ближе к четырем утра, а в пять на меня вызверился растреклятый будильник. Эксцентричный ArоnChuра, обычно задающий настрой моего утра, сегодня звучал сродни Rаmmstеin, и на первую встречу с группой тигриц я собирался с настроением убивать. Или умереть.
Возможно, помогла бы чашечка кофе, но заходить на кухню категорически ломало.
– Возьму на заправке латте, - решил я.
От квартиры до институтского стадиона километров пять, можно было бы и пробежаться, но я обещал заехать за Таньшей. Завел мотор своей Hоndа CВ и выкатился на утреннюю улицу. Увы, даже поездка на любимом мото меня не взбодрила. Я полз по улицам медленнее черепахи и тише воды, позволяя нормальным людям ещё немного поспать и вяло удивляясь собственному человеколюбию.
Таньша тоже удивилась, но без вопросов сходила за большой порцией латте, парочкой «горячих собак» и бутылочкой пепси, пока я дремал у заправки; и вообще вела себя идеально: тихо и незаметно.
К стадиону я подкатил почти бесшумным призраком, слез с мото, поставил его на подножку. Забрал у Таньши свой латте и принялся методично разрывать стики с сахаром, засыпая их содержимое в стакан и окидывая недобрым взглядом проблему, столпившуюся у входа.
29 июня. Раннее утро
Если утром куда-то спозаранку надо – ночью я спать не могу. Вся в маму. Она тоже так, а вот у папенция и Машки нервы железные – спят и в ус не дуют. И хоть пушкой над ухом пали – ноль эмоций, фунт презрения.