Ещё несколько секунд бард ничего не говорил. Ева слышала только шум реки – она шумела словно у них под ногами – и шелест ветра в кронах деревьев.
– Значит… не злишься?
Она чуть не рассмеялась. Злиться? На злость нужны силы, а их не было.
– Нет. Расскажешь стихи-то?
– Я лучше спою. Вечером.
Чревато. Впрочем… спорить тоже не было сил.
– Ладно, менестрель. Пой.
Авось, обойдётся…
Я так и не поднялся – провалился в беспокойный сон.
Проснулся, когда солнце прикидывалось белым пятном на седом полотне туч высоко над горизонтом. Скользенькая погода. Ленивая и тоскливая.
Можно было подорвать лагерь и, накинув плащи, пилить по маршруту, но, во-первых, лень. А во-вторых – совсем лень. Даже странно, что ж мне так шевелиться-то не хочется?
Но стоило пошевелиться, как выяснилось, что дрых я абсолютно голым,и воспоминание о ночном визите, гм, Русалочки – или даже Русанечки, - фейерверком вспыхнуло в памяти.
О-о-о…
Это было волшебно.
И с этим надо что-то делать.
Быстренько одевшись, я выбрался из палатки. Дождь, зараза, мне очень обрадовался, предлагая умыться на месте, что было очень мило с его стороны – я как раз спешил. И не только налево.