Я подошла и плюхнулась на скамейку напротив Евы.
– Держи, - прямо передо мной оказалась большая молочная шоколадка с орехами, – с Дэном потом съедите. Это я тут купила, думала схомячить, а что-то как-то… не пошло.
– Может, потом пойдёт?
– Вряд ли. Бери, бери, - Ева махнула рукой. – У меня вообще от шоколада частенько сыпь, это я так… под горячую руку. Бывает иногда, ты же знаешь. Мы что-то делаем под горячую руку, а потом жалеем.
Я кивнула и взяла шоколадку.
– Ну вот. А иногда, когда это делает кто-то другой, ты должен решить – простить его или не простить. И если ответ будет «не простить», то нужно быть готовым к последствиям.
– К каким? – Я ничего не понимала.
– К слезам, к боли, к несчастью. Так что мой тебе совет – лучше прощай. Прощай, пока есть возможность…
Ева странно, натянуто улыбнулась, засунула деньги в давно принесённый счёт, кивнула мне и вышла из кафе.
Чай не допила, йогурт не доела, шоколадку подарила. Нет. Нет-нет-нет! Любовь – она радость должна приносить, а не горе.
А если она приносит горе,то не нужно её прощать.
Всё Ева правильно делает, да! Драго в тысячу раз лучше.
Лагерь благоухал запахами мыла и белел отмытыми лицами – ха-ха, а ведь многие наивно верили, что это они так загорели.
За ужином я сидел на перекладине ограждения кемпинга, где нам позволили скоротать ночь за небольшую мзду, и наблюдал, с каким удовольствием народ уминает купленные в магазинчике сэндвичи вместо сухариков. Самое время для шикарного предложения:
– Друз-з-зя мои, сейчас у вас есть возможность бросить это грязное дело и вернуться к благам цивилизации прямо завтра утром.
Народ замер, кто-то поперхнулся сэндвичем, но энтузиазма не проявил никто. Как ни странно, я даже не почувствовал разочарования. Может, потому что подпрыгнула Саня.