Я снова рассмеялся, прижимая покрепче и отыскивая губами нежное ухо, чтобы нашептать всё, что думаю о маленьких врушкаx. Врушка тут же покрылась пупырышками – моя прелесть – и забилась в объятиях пойманной рыбкой. А затем, как-то извернувшись, наискось засветила мне во второй глаз.
Сиять мне теперь фонарями на всю округу.
Вот и не верь после этого снам…
Я подбила Дэну оба глаза! Боже мой…
Осознав это, я пискнула и убежала прочь, скрывшись в нашей палатке.
Мне было одновременно так стыдно, неловко и… да – так омерзительно злорадно, что я не могла спать. Лежала поверх Дэнова спальника и слушала, как бешено стучит сердце.
Люблю я его! Вот нахал. Совсем уже! Да кто так с девушкой разговаривает!
А может, он издевался?
Нет-нет. Не издевался.
И вообще! Ему же там холодно!!! А в палатку он не идёт!
Я вскочила со спальника и высунулась наружу в поисках Дэна. Он лежал неподалёку от входа, развалившись на траве, как на удобной кровати, и спал. Или сосредоточенно притворялся спящим.
Я посопела, подумала немного, поборолась с соблазном пристроиться рядышком – и плевать на гордость. Люблю ведь. Люблю…
А потом притащила Дэну спальник, укрыла и, громко сказав:
– Дурак! – ушла обратно в палатку с осознанием выполненного долга.