Ася недовольно хмурится, а я продолжаю:

– Да ладно, домовенок, я ж шучу, – с трудом сдерживаю порыв снова потрепать ее по волосам. – Дружите на здоровье. Хорошее дело. Тем более, я так понял, он тебе в Москве на первых порах подсобить готов.

– Егор замечательный.

– Да он долбанный святой! – восклицаю со смехом.

– Только мне бы для начала в институт поступить, – вздыхает она. – Еще несколько недель информацию о зачислении ждать.

– Ты одна из лучших по результатам экзаменов! По-любому поступишь.

Я говорю это не просто для того, чтобы подбодрить Асю. Я правда так считаю. Она, конечно, всегда хорошо училась, но экзамены сдала прямо-таки блестяще. Даже преподы в шоке были, мол, как это скромняжка Романова так выстрелила. На парах сидела тише воды, ниже травы, особо не отсвечивала. А тут взяла и всех уделала. Молодчинка, короче.

Звучные переливы музыки затекают в уши, и я придаю нашему с Асей танцу больше задорной амплитуды. Девчонка подхватывает мое движение и тоже начинает чуть сильнее раскачиваться из стороны в сторону. Наверное, мы выглядим, как два дебила, но нам, если честно, плевать на мнение окружающих. Мы оба знаем, что близится минута прощанья, и хотим как следует повеселиться.

Беру Асю за руку и несколько раз прокручиваю девчонку вокруг оси. Золотистый подол ее платья игриво развевается, а она сама заливается громким, похожим на перезвон колокольчиков смехом. Мы кривляемся и дурачимся, хватая за хвост уходящее беззаботное детство.

Да, мы уже давно не дети, но еще и не взрослые. В наших венах по-прежнему бурлит безрассудство и шальной азарт. А в груди дымится желание сделать все наперекор. Говорят, что после восемнадцати бунтовать нельзя, но я думаю, если очень хочется, то можно. Возраст – это всего лишь цифра, верно? Главное – состояние души.

Песня подходит к концу, и наши с Асей взгляды прилипают друг к другу. Растягиваю губы в улыбке, а девчонка понижает голос и вкрадчиво произносит:

– Я тебя никогда не забуду, Глеб.

– И я тебя, – признаюсь честно.

– Как думаешь, еще увидимся? – в ее голосе звучит надежда.

– Чем черт не шутит, – пожимаю плечами. – Шанс есть всегда.

– Только не через двадцать лет, – Ася хмурит лоб.

– Почему нет?

– Тогда я буду старая!

– Так и я уже не буду тем Глебом, что стреляет сиги у прохожих, – выдаю с хохотом. – Мы все изменимся. Это нормально.

– А вдруг мы изменимся так, что не узнаем друг друга? Да что там друг друга… Вдруг самих себя перестанем узнавать? Работа, семьи, обязательства… Мы будем уже не мы.