Мои дурные предчувствия усилила Джована, когда намекнула мне, что если я хочу уберечь Рейчел, или Агнес, или братьев, то лучше бы им уехать в другой город, а то и страну. Надолго, а лучше навсегда.

– А остановить Дэмиена никак нельзя? – спросила я, приходя в отчаяние.

Она коснулась моей щеки и ответила:

– Если бы это было возможно, я бы это уже сделала.

В тот же день я позвонила Рейчел и предупредила об опасности, умоляла уехать из страны хотя бы на время, но она отказалась.

– На все воля Бога, – сказала она совершенно спокойно, словно мне снова было десять лет и меня можно было не воспринимать всерьез.

– Рейчел, а если Бог именно этого и хочет, чтобы я предупредила тебя? Что, если я – орудие Его воли?

– Возможно, милая, как и может быть то, что ты – орудие воли… других сил.

– Дьявольских? – усмехнулась я.

– Я не сказала этого, – тихо ответила она.

– Всего лишь намекнула на это.

– Теперь ты живешь у Стаффордов, Кристи. Я ни в чем не виню тебя, я по-прежнему тебя люблю, но ты можешь быть марионеткой в руках тех сил, которые не имеют ничего общего с Богом…

«Как будто мой отец имеет что-то общее с Богом!» – хотела выпалить я, но предпочла промолчать. Ссора с Рейчел сделает только хуже. Помешает ей прислушаться ко мне.

– Подумай обо всем, что я сказала, Рейч, прошу тебя. Я со Стаффордами только затем, чтобы спасти своего ребенка. А ты должна спасти своего. Агнес должна жить, любить, радоваться сотням новых дней, а не лечь в землю, будучи малышкой. Хотя бы раз позабудь о Боге, Рейчел, и пусть тебя хоть раз поведет простой, животный инстинкт самосохранения. Тот самый, что уводит лис от охотника и голубя от ястреба. Бог, случается, подводит, а инстинкт – никогда. Я люблю тебя, Рейчел. И всегда буду любить.

До Сета я так и не дозвонилась. Как и до Анджи. Надеюсь, они помирились и телефоны не берут в руки, потому что заняты более важными вещами…

И еще я позвонила Харту. Не могла не позвонить. Во имя всего, что между нами было, я должна была предупредить и его тоже:

– Не садись с моим отцом в одну машину и вне дома смотри в оба, потому что Дэмиен уже шагнул за последнюю черту, за которой нет ничего, кроме смерти.

– Только не говори, что расстроишься, если мои внутренности повиснут на ветках деревьев, – усмехнулся он. Впрочем, беззлобно.

– Несмешно, – сказала я.

– А, по-моему, очень. Разве это не забавно – думать мысли, строить планы, воображать о себе что-то, а потом тебя тупо сжирают вороны. Ну или черви. Кто быстрее доберется.