И снова нож касается моей горящей кожи. Мысли становятся смутными и зашумленными, а кровь стекает на пол – на самом деле, ладони уже насквозь мокрые, из-за чего жжение становится просто невыносимым.
– Пожалуйста, хватит!
– Проси прощения за свою дерзость, Катерина, – Уильям достает пистолет и направляет его в картину, даже не обращая внимания на мои мучения.
Больной ублюдок.
В этом страшном доме повисает пугающая тишина, нарушаемая лишь моим шумным дыханием.
– Каролин Сноу была слишком замкнутой, слишком покорной, но она никогда не смотрела мне в глаза, потому что была умна. Однако ты совсем на нее не похожа. Что это, Катерина? Глупость? Или смелость?
Уильям поворачивается и направляет на меня дуло пистолета.
– Ты смотришь мне в глаза! – рычит он, быстрым шагом направляясь ко мне.
Когда холодный металл касается моего лба, я прикрываю глаза и задерживаю дыхание.
– Я не слышал извинений, милая. Тебе нужен стимул?
– Вы продолжите, даже если я извинюсь, – мой голос хриплый, надломленный, сломанный. Как и я сама. – Вы сумасшедший садист.
Давление на лбу становится сильнее.
А потом я слышу щелчок затвора. Каждый дюйм моего тела вздрагивает, пока адреналин резко впрыскивается в кровь.