Я ставлю босые ноги на его туфли, обвиваю руками за шею. И хотя эта музыка предназначена для того, чтобы извиваться и трясти пятой точкой, он начинает переступать ногами, снова медленно танцуя со мной.
– Нам нужно добавить это к нашей сделке? Поместить на холодильник? Потому что, насколько я понимаю, никто другой не может к тебе прикасаться.
– Это значит, что ко мне будешь прикасаться ты?
Его брови удивленно приподнимаются.
– Ты хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? – Да. Да, пожалуйста. – Я уже говорил тебе раньше, – продолжает он. – Тебе стоит лишь сказать. Попроси меня о помощи, Инди.
Как бы ни было заманчиво позволить этим словам сорваться с моих губ, я колеблюсь.
– Что не так?
– Просто пытаюсь понять, насколько ты хорош в актерской игре.
– Считаешь, я играю?
– Я уже ничего не считаю.
Его ладонь скользит вниз по моей спине, обхватывает меня и притягивает мои бедра к своим, где я натыкаюсь на выпуклость чуть выше верхушки моих бедер.
– Считаешь, это игра?
У меня перехватывает дыхание.
– Тебя заводит ревность?
– Нет. Не нужно ревновать, когда я знаю, что принадлежит мне. Домой ты отправишься со мной.
Как будто все феминистские косточки, до последней, покинули мое тело, я растворяюсь в нем.
Проходит мгновение, взгляды мечутся между глазами и губами. Черт возьми, я не хочу ждать возвращения домой.
Приподнимаясь на цыпочки, я приближаюсь к его губам и чувствую, как он наклоняется мне навстречу, и тут моя подвыпившая лучшая подруга хватает меня за руку.