Общий вздох – единственный звук в тишине комнаты.

– Ты чертовски тугая, – выдыхаю я, медленно наполняя ее.

– Райан, это слишком.

– Ты справишься, – успокаиваю я, но в то же время останавливаю свои движения, позволяя ей приспособиться.

Привыкнув, она упирается в спинку кровати позади меня, опускаясь на последние дюймы, пока полностью не усаживается и не растягивается вокруг меня.

– Вот так. Такая хорошая девочка, Инд.

Ее грудь прижимается к моей, я держу ее, и мы дышим в унисон.

– Я знал это, – говорю я ей на ухо, сдерживая дыхание.

– Знал что?

– Что ты предназначена для меня. Ты чувствуешь, как идеально мы подходим друг другу?

Кивнув, она медленно покачивает бедрами. Она не торопится, и я позволяю ей двигаться в собственном темпе, даже если я не получу больше и это меня убьет. Я хочу, чтобы она знала, что она главная, потому что я не знаю, верила ли она в это хоть когда-нибудь.

Убирая ее волосы, я притягиваю ее рот к своему, а она набирает темп, приподнимаясь до головки и опускаясь обратно.

– Черт, – выдыхаю я. – Ты потрясающе хороша.

Она стонет мне в рот, и я проглатываю этот звук, впитывая его, как изголодавшийся. Сказать по правде, ни один из нас не ведет себя тихо: всхлипы и стоны эхом отражаются от стен.

Схватившись за мой живот и руки, она откидывается назад, выпячивая грудь, запрокидывая голову и открывая мне вид, которого хватило бы на всю мою гребаную жизнь.

Снизу я наблюдаю, как груди Инди подпрыгивают вместе с ней, ее золотистая кожа раскраснелась и стала влажной. Светлые волосы прилипли ко лбу, губы припухли и стали темно-розовыми.

Боже, она великолепна.

Я наблюдаю за ней, и переполняющие эмоции обжигают мне глаза. Я ловлю себя на том, что вот-вот расплачусь, как подросток, потому что впервые за четыре года я не думаю ни о чем, кроме того, как сильно я хочу эту женщину.

Я чувствую себя свободным.

Я снова чувствую себя самим собой.