Он посмеивается, неторопливо подходит ко мне и проводит большим пальцем у меня под глазами.

– Так вот почему ты так непринужденно разговаривал с моей мамой, когда на днях застал нас за разговором, – понимаю я.

– Она интересная. Она мне очень нравится.

– Но не такая интересная, как я, верно?

– Конечно нет, – снова смеется он.

Коснувшись подушечками пальцев моих щек, он скользит ими вниз по шее.

– Зачем?

– Что «зачем», детка?

– Зачем ты учишь язык жестов?

Я почти уверена, что знаю причину, но хочу услышать, как он это скажет.

– Потому что они – твоя семья, а ты – моя. И странно, что ты вообще спрашиваешь. Научиться общаться со своей семьей – это абсолютный минимум, Инд.

Наверное, так и есть, но я не знала, что планка была на полу, пока Райан Шэй не вошел в мою жизнь и незаметно не поднял ее до гребаной луны.

– И потому что я люблю тебя, и когда я скажу об этом твоему отцу, я скажу ему это сам.

Подушечки его пальцев скользят по моей ключице, лаская кожу в верхней части моей груди. Глаза Райана исследуют каждый сантиметр моего тела, его зрачки расширяются и темнеют. Его руки такие властные и контролирующие в его карьере, но он прикасается ко мне с мягкой деликатностью, как будто смакует каждый сантиметр моей кожи.

Средний палец обводит грудь, погружаясь в V-образный вырез без бретелек.

– Два часа – это долгая поездка.

От одного его глубокого голоса у меня между ног разливается жар.

– Слишком длинная, – соглашаюсь я, касаясь его. Моя ладонь поглаживает молнию его брюк, где поджидает внушительная выпуклость. – Должно быть, тебе было ужасно неудобно вести машину.

– Блу, ты собираешься об этом позаботиться?

Я расстегиваю его ремень.