– Я думаю, что часть меня всегда будет хотеть спрятаться, но я хочу спрятаться здесь, с тобой. – Огибая стол, он вытирает мои слезы. – Детка, ты не можешь испачкать макияжем и слезами документы на дом.
Мы смеемся, и напряжение спадает.
Притянув меня к себе, он целует меня в висок.
– Я занимался домом с тех пор, как купил его. Он не совсем закончен. Некоторые комнаты еще нужно покрасить, и, очевидно, нам нужно больше мебели, но в нем можно жить. Твоя кровать – в главной спальне, и кое-что из твоей одежды тоже. Сегодня я распоряжусь, чтобы тебе пригнали машину, но ты останешься здесь, пока подумаешь? В этом доме пять спален, и когда я его покупал, я твердо намеревался заполнить их все. Я хочу, чтобы ты видела этот дом, когда будешь спрашивать себя, не заманиваешь ли ты меня в ловушку жизни, которой я не хочу, хорошо?
Прерывисто дыша, я киваю.
– Слова подтверждения.
– Что?
– Ты говорил, что плохо владеешь словами, но я думаю, что слова подтверждения могут быть твоим языком любви. Или забота. Или подарки. Боже, я даже не знаю, что еще. – Он усмехается. – Я люблю тебя. – Я люблю тебя, Блу. Чертовски сильно, и я буду бороться за тебя вечно, но мне нужно, чтобы ты тоже боролась за нас. А теперь ешь свой завтрак, он остывает.
Он в последний раз целует меня в лоб, прежде чем направиться к входной двери.
– Райан.
Он поворачивается ко мне:
– Почему ты заплатил за мое лечение бесплодия? Я не хотела, чтобы кто-то за это платил.
– Нет, ты не хотела, чтобы за это платили твои родители. Ты сказала, что тебе было неудобно, чтобы кто-то платил за то, чтобы ты создала семью. Ну, это будет и моя семья тоже, так что я не в счет.
– Но это было еще в декабре. Уже тогда?
– Уже тогда.
С этими словами он оставляет меня с моим завтраком в огромном доме, в котором он хочет создать