– Это его осел… – уточнила она, возведя очи к небу, – ох уж мне этот осел…

– Почему вас это огорчает?

– Потому что летом он собрался участвовать в местных бегах в упряжках…

– Ну и что? Он не готов?

– О! еще как готов! Столько тренировался, что даже остался на второй год… Но давайте не будем об этом, а то у меня испортится настроение…

Облокотилась на какие-то оглобли:

– Вот видите… Здесь черт-те что творится. Все разваливается, трескается, рушится… Дети вечно в сапогах на босу ногу… а то и вовсе без сапог… Приходится два раза в год гнать у них глистов, они же лазают повсюду, миллион проказ в минуту, тащат домой всех своих друзей, и только с учебой у нас пока все было в порядке. Вечером сами увидите, все за кухонный стол и никаких вам шуточек… Доктор Кейтилл превратится в мистера Хайда! И вот, пожалуйста, Самюэль… Моя первая неудача… Понимаю, что не должна говорить «моя», ну да ладно… Сложно это все…

– А может ничего страшного, а?

– Наверное. Но…

– Но что? Расскажите, Кейт, так что же произошло…

– В прошлом году он пошел в лицей, и мне пришлось отправить его в интернат… Выбора у меня не было… Здесь-то только колледж, да и тот оставляет желать лучшего… Но для него это оказалось катастрофой… Я совершенно не ожидала, у меня самой прекрасные воспоминания о boarding school,^[165] но… не знаю… может, во Франции все иначе… Он с такой радостью возвращался по выходньш домой, что у меня не хватало духу усаживать его за уроки. И вот результат… Криво усмехнулась.

– Зато, возможно, он у меня станет чемпионом Франции по бегам на ослиных упряжках… Ладно, пойдемте… А то всех ласточек распугаем…

Из гнезд над их головами и правда доносился пронзительный писк.

– У вас есть дети? – спросила она.

– Нет. То есть да… У меня есть четырнадцатилетняя Матильда… Я не сам ее смастерил, но…

– Но это мало что меняет.

– Да.

– Понимаю. Знаете… Я покажу вам одно место, которое вам понравится…