Облизал деревянную ложку, закрыл комфорки, накрыл на стол, мурлыкая себе под нос «посмотри, опять весь огнем бурлит тот вулкан, смотри, вовсе он не спит»[327] и прочее такое. Покормил собак и понес пшено курам.
Облизал деревянную ложку, закрыл комфорки, накрыл на стол, мурлыкая себе под нос «посмотри, опять весь огнем бурлит тот вулкан, смотри, вовсе он не спит»
и прочее такое. Покормил собак и понес пшено курам.
Видела бы его Клер… С его «цип-цип-ципами» и царственными жестами сеятеля…
Видела бы его Клер… С его «цип-цип-ципами» и царственными жестами сеятеля…
На обратном пути заметил, что Сэм и Рамон тренируются на большом лугу «при замке», лавируя между снопами сена.
На обратном пути заметил, что Сэм и Рамон тренируются на большом лугу «при замке», лавируя между снопами сена.
Подошел к ним. Прислонился к плетню, поприветствовал подростков, которые, как и он, спали в конюшне, и с которыми он все чаще и чаще коротал ночи за игрой в покер.
Подошел к ним. Прислонился к плетню, поприветствовал подростков, которые, как и он, спали в конюшне, и с которыми он все чаще и чаще коротал ночи за игрой в покер.
Уже проиграл девяносто пять евро, но считал, что не так уж и дорого заплатил за то, чтобы больше не слоняться одному в темноте.
Уже проиграл девяносто пять евро, но считал, что не так уж и дорого заплатил за то, чтобы больше не слоняться одному в темноте.
Ослик не слишком усердствовал, и когда Сэм с ворчанием проезжал мимо них, Микаэль крикнул ему:
Ослик не слишком усердствовал, и когда Сэм с ворчанием проезжал мимо них, Микаэль крикнул ему:
– А почему бы тебе его не подстегнуть?
– А почему бы тебе его не подстегнуть?
Его ответ привел Шарля в восторг.
Его ответ привел Шарля в восторг.