Еще раз недовольно оглядываю тачку снаружи, будто что-то новое ожидаю увидеть. Шесть и три, блядь.

Пиздец, прикол…

Ноги сами несут к дому. И, едва я открываю дверь, пространство вокруг меня разрезает пронзительный визг. Следом раздается частый топот. Наклоняюсь, прежде чем понимаю, что и зачем делаю… Задыхаюсь, когда в грудь мне влетает ребенок.

– Папа! Папочка!

Чувствую силу в теле, оно не болит. Я габаритный зверь, но по коже внезапно несется дрожь. Глаза жжет. Резко вдыхаю, когда они увлажняются. Часто моргаю, пока видимость не проясняется.

Но едва это происходит, дыхание вновь спирает.

Светловолосый ангел смотрит мне прямо в глаза и дергает мелкими пальчиками галстук.

Галстук, блядь? Что вообще происходит?

– Ты сегодня долго, – голос малышки звучит тихо и мягко, но прорезает слух не меньше, чем предшествующий этому визг. Теплые ладошки касаются моих щек, личико ангелочка приближается. Я просто делаю то, что должен – ответное привычное движение вперед, и мы соприкасаемся лбами. А потом звучит такой же нерводробильный, типа секретный, шепот: – Мама меня заругала.

– Потому что ты купалась под краном, – влетает в наш замкнутый мирок размеренный голос Вари.

Моей Вари… Моей…

Вот тогда мне и кажется, что я умираю. Сердце стопорится, а с трудом заглоченный воздух вдруг превращается в увесистый горящий булыжник. Говорю себе подождать, пока все это потухнет, восстановится и начнет функционировать в привычном режиме… Но не могу и пары секунд выдержать. Малыха поворачивается на звук, и я следом за ней вскидываю взгляд.

Глаза в глаза.

По раскаленной коже летит разящий, как ток, озноб. Меня словно электрический разряд сотрясает.

– Разряд! Есть реакция… Есть. Стабильно. Работаем.

Вдыхаю натужно.

В груди удушающе жарко становится.

С огромным трудом подтягиваются в работу необходимые системы жизнедеятельности. Несмотря на то, что боль не отступает, пытаюсь отразить улыбку, которой одаряет меня Варя. С треском проваливаюсь. Чересчур плющит внутри. Справляться со всеми показателями одновременно никак не удается.

Таращусь на свою кису, будто век ее не видел. А она, напуская строгий вид, перенаправляет всю свою энергию на ангела.

– Нюта сегодня решила самостоятельно устроить купание. Сказала, что в туалет идет, а сама открыла кран… Пока я пришла, мало того, что с головы до ног мокрая была, все вокруг плавало! Теперь Вере приходится питаться на ходу, – наконец, мой бледный, явно изнуренный Центурион снова в открытую улыбается.