Наконец приняв решение, Леон комбинирует оба варианта и переходит на легкий, почти беззвучный бег, радуясь, что мягкая подошва кроссовок глушит шаги. Но не успевает всего на секунду: в свете фонаря блестит лезвие, которое тут же втыкается в бок Тыковки.

Разум отключается, высвобождая рефлексы: Леон догоняет мужчину и делает единственное, на что способен: перерезает глотку.

Нью-Йорк, февраль 2019

Впервые за несколько дней солнце выглядывает из-за туч, чтобы проститься с Тыковкой, – даже жаль, что они не увидятся в последний раз. Люди все заходят и заходят в крематорий, и священник недовольно сводит брови – зал на это не рассчитан. Тыковка сам удивился бы этой толпе в черном, которая выглядит мрачно и сухо. Совсем не похоже на его жизнь.

Кажется, что это затянувшийся идиотский пранк. Еще буквально секунда, и Тыковка выберется из гроба, заржет, как дебил, и спросит, неужели они настолько тупые, что правда поверили в его смерть. И Леон сможет выдохнуть скопившийся девять дней назад в груди воздух и ответить: «Конечно, нет, кусок ты долбоеба». Если закрыть глаза на секунду, перед ними все так и происходит.

Последней волей Тыковки было «спойте на моих похоронах что-нибудь из «Битлз». Леон не представляет, как это возможно – из горла выходят только хрипы, – но когда Гэри дрожащим голосом затягивает Let It Be, это становится единственным правильным решением. Спустя пару секунд присоединяется Джек, а потом и остальные.

Надежда медленно бьется в агонии, когда гроб заезжает за шторки. Реальность с размаху швыряет Леону в рожу осознание: его самый близкий человек все-таки умер. В это не верилось ни когда он позвонил в последний раз, ни когда его тело достали из озера у города под тупым названием Вальхалла, ни когда они готовились к похоронам.

Чертов ты викинг, Томми.

Несмотря на строгие традиции, запрещающие проявлять скорбь, Леон слышит тихое всхлипывание: Пайпер не выдерживает и начинает реветь. Они стоят впереди все вместе: Гэри с Пайпер, Джек с Флоренс, Леон. По правую руку от него оказывается маленькая азиатка с серьезным лицом, на котором читается сосредоточенность, а челюсти сжаты так, что на скулах видны желваки. Непонятно, почему ее все называют женой Тыковки… Однако он действительно носил кольцо, такое же, как у нее на левой руке.

Сложно представить, чего еще Леон о нем не знал. Будто у того было две жизни: одна обычная, которую он видел и понимал. И другая, с неизвестно откуда взявшейся женой, раком легких, еженедельными походами в церковь и бесконечной борьбой за жизнь. Проигранной борьбой.