И именно тогда, когда мы больше не были погружены в темноту, я, наконец, собственными глазами увидела то, как я сижу на Эйдене. Две длинные мускулистые ноги находились по обе стороны от моих, и они такие длинные, что наши колени находились довольно далеко друг от друга.

Его мощные мускулистые трицепсы обнимали меня по бокам, играя роль телохранителя. Но больше всего на меня повлияли его руки, запястья, которыми он так легко придерживал мои бедра.

Он обнимал меня. Несмотря на все причины и цели, Эйден обнимал меня. Окружал меня.

Отклонив голову назад, я проглотила ком, поднимающийся из моего желудка вверх по горлу, и приготовила для него немного нервную, застенчивую улыбку. Но когда я посмотрела Эйдену в лицо, выражение на нем оказалось таким серьезным... таким чертовски серьезным. И моя улыбка увяла.

Лифт снова дернулся, и почти сразу зазвонил аварийный телефон.

Мягко прикоснувшись к моему колену, Эйден поднял меня и пересадил в сторону, будто мой вес для него — это ничто, а я совсем не пушинка. Потом он поднялся и потянулся к стене, вытаскивая телефон из держателя.

В этот момент его взгляд скользнул ко мне, и из-за твердости на его лице мне показалось, будто я сделала что-то не то.

— Да... Как раз вовремя... Да, — после этого он повесил трубку, вероятно посреди разговора. — Мы выйдем через пятнадцать минут.

Я кивнула на его заявление, а потом притянула ноги к груди и обняла себя руками. Но Эйден не сел обратно, вместо этого он прислонился к стене и скрестил руки на груди. Как и лодыжки.

Не прошло и десяти минут, как в лифте раздался громкий звук, и следующее, что я поняла, он снова поехал вверх. Когда двери, наконец, открылись, перед нами возникли двое работников здания, они спрашивали, все ли с нами в порядке, но Эйден прошел мимо, будто их не существовало.

— Вы в порядке? — спросил один из сотрудников.

В порядке ли я? Нет, но я не собиралась говорить им об этом. Особенно потому, что мне стыдно, что я испугалась. И я не была уверена, из-за чего на лице Эйдена было такое выражение после того, как включили свет.

— Ты идешь? — спросил Здоровяк с того места, где ждал меня.

Вот это мужчина, которого я знаю.

— Придержи коней, Солнышко. Я иду.

Его губы дернулись, и я поняла, что ему не очень понравилось слово «Солнышко», но самое важное, он знал, что мне плевать, если он его ненавидел.

— Пошли. У него почасовая оплата, а мы уже опоздали.

Мы быстро нашли то, что нам нужно. На стене, рядом со стеклянной дверью с каркасом из твердой древесины, висела табличка с надписью «Адвокат».