— Привет, Здоровяк. Я не была уверена, хотел ли ты, чтобы я вернулась сюда или нет, но...

— Прекрати.

Эйден наклонил голову, поднимая руки. Одной рукой он коснулся моей щеки, а другой обхватил мою шею сзади. И поцеловал меня.

Эйден поцеловал меня.

Его нижняя губа коснулась моей верхней. Его хватка была обнадеживающей и непоколебимой, в то время как он притягивал меня ближе, чтобы углубить поцелуй. И я сделала то, что сделал бы каждый здравомыслящий человек, — я позволила ему и инстинктивно прижалась к нему губами. Наши рты встретились, и за этим последовал глубокий, гортанный стон у моей шеи, когда он прижался своим лбом к моему.

Окей. Ладно.

Ладно.

Не знаю, какого черта только что произошло, но не собиралась вдаваться в размышления.

Мое сердце колотилось, я приподнялась, чтобы поцеловать его так же, как и он меня, рукой я скользнула вверх, касаясь его шеи. Когда я опустилась обратно на пятки, он последовал за мной вниз. Я потянулась, чтобы размять его тугие, трапециевидные мышцы, и мне казалось, что, возможно, это первый и последний раз, когда я могу это сделать.

Я хотела спросить, все ли с ним в порядке, но я знала ответ.

Глубокий вздох, вырвавшийся из его груди, сказал мне все, что нужно. Поэтому я подняла вторую руку и принялась массажировать мышцы с другой стороны его шеи. Конечно, у него есть тренеры, которые этим занимались, и у него достаточно денег, чтобы заплатить профессионалам, но я все равно массировала его шею. Люди, окружающие нас в данный момент, казались маленькими и незначительными в жизни в целом, и мне было плевать, что они рядом.

— Это приятно, — прошептал Эйден.

Я лишь сильнее надавила пальцами и заслужила улыбку от мужчины, который раздавал их, как золотые билеты на Шоколадную Фабрику Вилли Вонка. Клянусь, он ворчал от удовольствия, как большой медведь.

— Лучше? — спросила я, когда мои пальцы начали уставать, и я прижала ладони к его плечам.

Он кивнул.

— Намного.

— Когда приедем домой, я приготовлю тебе ужин. Что скажешь?

— Я скажу «хорошо».

— Готов идти?

Он снова кивнул, удовольствие на его лице медленно исчезло.