Не уверена, где он собирался брать стул, но если и есть человек, который получал то, что хотел, так это Эйден. Он все решит. С этой мыслью я забралась обратно под стол и села, вдруг почувствовав себя более оптимистично и на восемьдесят процентов счастливее, чем несколько минут назад.

Я едва села и слегка подвинула свой стул вперед, как поняла, что оба автора по бокам от меня пялятся. Буквально пялятся на меня. У одной из них даже рот был открыт.

— Пожалуйста, скажи, что это не твой брат, — пробормотала та, чей рот был закрыт, ее взгляд был направлен в сторону, куда исчез Эйден.

— Это не мой брат, — ответила я с бо́льшим самодовольством, чем было нужно, большим пальцем поглаживая свое кольцо.

— Он модель? — буквально выдохнула та, что с открытым ртом. — Потому что он никогда меня так не обнимал, — она указала пальцем на мужчину, сидящего рядом с ней, который, хмурясь, смотрел в сторону Эйдена.

Я прикусила щеку и попыталась сдержать улыбку, даже если моя душа радовалась из-за Эйдена. Он здесь!

— Нет.

Обе женщины просто тупо смотрели на меня, так долго, что я подняла руку и начала поправлять дужку своих очков, ощущая неловкость.

Мужчина-модель, наконец, склонился вперед.

— Это Эйден Грэйвс, не так ли?

И, конечно же, кто-то сразу же его узнал. Вчера в аэропорту я видела рекламный плакат с ним.

— Это кто? — спросила автор, что сидела слева от меня.

— Виннипегская Стена. Лучший защитник НФЛ, — ответил парень, его глаза бегали между местом, где исчез Эйден, и мной, и он смотрел на меня с любопытством на лице.

— Ты пишешь о нем книгу? — спросил он, и, клянусь, я почти закатила глаза. На табличке позади меня с моим именем ясно написано, что я графический дизайнер. Плюс, мы на романтической конвенции. Не знала, что я пишу биографии.

— Нет, — неожиданно ответил знакомый, глубокий голос, а потом его обладатель опустил металлический стул рядом со мной. — Она моя.

И он сделал это.

И мое сердце тоже — оно забилось сильнее.

Я думала...

Ну, не важно, что я думала. Или почему он ответил так, а не дал другой ответ, чуть отличающийся от болезненной правды. Болезненной, потому что мои внутренности цеплялись за слово на букву «М», даже если и не должны были.

Каким-то образом, когда Эйден использовал его, оно превратилось в оружие массового уничтожения с намерением уничтожить мое сердце.