Отдышавшись, я отворачиваюсь от зеркала и иду на кухню, где мой муж уже сидит за столом. Перед ним лежит газета, а рядом – чашка с кофе, от которой поднимается пар. Это обычное утро, почти идеальное, настоящая американская мечта. Не хватает только детей и золотистого ретривера. Я наливаю кофе в термос и беру банан, чтобы хоть немного утолить голод.

– Хорошего рабочего дня, – говорю я, слегка наклонив голову, и прохожу мимо Вика к двери, но он останавливает меня.

Положив руку мне на плечо, он подставляет щеку, и я отвечаю поцелуем.

– До встречи за ужином, – говорит он, предостерегая меня о том, что может случиться, если я задержусь на работе.

Ужин должен быть подан ровно в шесть часов, согласно утвержденному меню. Возможность выбора блюд для меня не имеет значения, я уже давно не получаю наслаждения от еды. Это лишь один из аспектов моей жизни, который Вик контролирует.

Отпустив меня, Вик вновь погружается в чтение газеты. Я же выхожу через боковую дверь, которая ведет в гараж. На дворе уже февраль, и холод, словно ледяные пальцы, проникает под мою куртку. В спешке покидая дом, я забыла перчатки. Я не хочу возвращаться, поэтому открываю дверь машины онемевшими пальцами.

Поездка до работы – нелегкое испытание. С дорог еще не успели убрать снег, выпавший прошлой ночью, а я выехала слишком рано. Уборщики еще не приступили к своим обязанностям, но у меня нет времени ждать, пока они расчистят дорогу.

Подъехав к воротам, чтобы предъявить удостоверение, я слышу, как хрустит лед под свежим снегом. Дежурный офицер Эрни выглядывает из окошка своей будки, и его щеки покрываются румянцем. Пусть его густые брови уже поседели, я не могу не заметить его восхищение.

Не говоря ни слова, я протягиваю удостоверение. Все дружеские приветствия, которые я собиралась произнести, застревают в горле, когда взгляд Эрни останавливается на вырезе моей униформы, который виднеется из-под расстегнутой куртки.

Когда он наконец отводит взгляд, чтобы ввести данные в компьютер, во мне просыпается желание сказать ему, чтобы он больше никогда не смотрел на меня так. Но я сдерживаюсь, напоминая себе, что он проведет остаток дня здесь, в холоде. Его страдания приносят мне утешение. Я не всегда была такой бессердечной. Но пока я жду, когда меня пропустят, раздражение, которое я подавляла с самого утра, становится в тысячу раз сильнее. И теперь оно направлено на Эрни. Мое самодовольство, вызванное его откровенным разглядыванием моего тела, напоминает мне о том, во что меня превратил Вик. Я хочу выместить на Эрни свою ярость, схватить его за шею и ударить лицом об оконную раму.