– Йа. Что ты делаешь прямо на глазах у отца?

Люка сразу отпустил меня и отодвинулся. Но под одеялом, которым мы укрывались, он дотянулся до моей руки, и наши пальцы сплелись.

– Как думаешь, – шепнул Люка, – капитан Ю признается в своих чувствах в этой серии? Или снова помешает какой-нибудь природный катаклизм? Богом клянусь, я кого-нибудь убью, если они сегодня не поцелуются.

Я грустно покачала головой.

– Думаешь, он признается? Мечтай, приятель. Нас еще недостаточно помучили.

Люка натянул на глаза шапочку и запрокинул голову.

– Бог мой! Если придется смотреть, как они спасают жизнь очередного сироты…

– Тихо! – заорал отец.

– Но ведь пока только титры! – возразила я.

Отец откусил маринованный огурец.

– И что? Не огрызайся, Дези. Это наказание за то, что тебя не взяли в Стэнфорд.

Письмо с извещением об отказе в зачислении пришло через два дня после бала. Это был тяжелый удар, но почему-то я была к нему готова. Теперь, через три месяца после окончания школы, эта душевная рана уже почти затянулась. Стоя на трибуне на церемонии вручения дипломов и собираясь произнести прощальную речь, я посмотрела на собравшихся учеников в магистерских шапках с кисточками и дешевых полиэстеровых мантиях. Солнце слепило глаза. С океана подул ветер, и я подняла руку, чтобы удержать головной убор.

– Непредвиденное случается, – сказала я в микрофон. – Все дело в том, как мы реагируем на неожиданности, как учимся и меняемся благодаря им, – именно это и делает нас теми, кто мы есть.

Я закончила речь, в воздух полетели головные уборы, и все закричали, а я повернулась к выпускному классу с широкой улыбкой на лице и мыслью об отказе, пришедшем из Стэнфорда. Этот отказ стоял в рамке у меня на столе и напоминал о себе каждый день. Я думала о нем, когда, сдерживая слезы, помогала Уэсу укладывать комиксы в коробки перед отъездом в Нью-Джерси, когда бежала рядом с набитой коробками «пенни», в которой Фиона уезжала в Беркли. И я буду думать о нем несколько первых дней, устраиваясь в общежитии Бостонского университета.

Это то, о чем я думала, проводя последние летние дни с Люкой и отцом. В грусти, которая одолевала меня всякий раз, как я вспоминала о расставании с папой, меня утешало только то, что я буду учиться всего в часе езды от Люки. Я подготовила расписание наших встреч на весь учебный год и знала, что мы будем видеться как минимум дважды в месяц. Что же касается отца, то ему будет чем заняться: Попкорн никак не желал приучаться ходить на горшок. Кроме того, я завела для отца страничку на сайте знакомств (до сих пор содрогаюсь при этой мысли).