Лежа на спине на своей кровати, я таращусь в потолок. Не знаю, сколько времени так пролежал, но складывается впечатление, что целую вечность. Очень поганую и одинокую вечность. Без нее ничто не имеет смысла. Я самый большой идиот в мире, раз позволил этому случиться, и она имеет право испытывать ко мне ненависть и злость. Хотя, оттого, что я признаю свою ошибку, легче не становится.

Первый раз я попытался позвонить ей, когда сел в машину после приземления самолета в Мичигане. Мне так хотелось увидеть ее и обсудить наше будущее. И тут же попал на голосовую почту, отчего возникло ощущение, будто меня окатили из холодного душа. Я пытался отправить ей сообщения, но они не доходили. Ее телефон был выключен.

По дороге домой я позвонил Клэю, и он повел себя как и мой друг, и друг Авы. Он не стал вставать ни на чью сторону и объяснил, что я сделал не так. «Прости, чувак. Когда она позвонила в четверг, я понятия не имел, что ты не рассказал ей о „Громовержцах“. Держу пари, она была более чем недовольна».

Я не думал, что ситуация может стать еще хуже, пока не переступил порог своей квартиры. От Авы не осталось и следа. Все ее вещи исчезли, и от этого у меня заныло сердце. Тяжесть от того, что я не рассказал ей о Сан-Хосе, мешала мне свободно дышать.

Когда я постучал в дверь дома ее семьи, то почувствовал себя маленьким ребенком, который совершил что-то плохое и должен предстать перед родителями. Я ожидал, что Декс выставит меня за дверь, но он впустил меня. Даже пригласил в гостиную, чтобы поговорить. Разочарование, читавшееся в его глазах, причиняло чудовищную боль. Он верил в меня, а я его подвел.

Я объяснил, что произошло, и заверил, что ради его дочери пойду на все. Декс молча слушал и просто дал мне выговориться. Единственное, что он сказал: «У Авы проблемы с доверием. Ты заставил ее поверить, что она тебе безразлична. Даже если на самом деле это не так, ты бросил ее, когда она была в очень уязвимом состоянии. Будет трудно заставить ее прислушаться к тебе».

Ее слова о том, что я должен уйти, разорвали мое сердце напополам. А ее слезы, несчастный вид и уверенность, будто я брошу ее ради карьеры, легли на мою грудь булыжником, отчего на мгновение мне показалось, что я задохнусь. Я старался сделать все возможное, чтобы поддержать ее, обеспечить наше совместное будущее, но она этого не знала. Она была уверена, что я испугался и сбежал как трус, и с ее точки зрения это определенно выглядело именно так.