Достаю из сумки одежду и фотоаппарат. Я не был уверен, что продержусь здесь хотя бы пару недель, поэтому ограничился минимальным набором.

Взяв чистое полотенце, лежащее в шкафу, сразу направляюсь в душ, чтобы смыть с себя всю грязь после полета. В ванной мне в нос ударяет легкий аромат кокоса. Я осматриваюсь, но не обнаруживаю никаких признаков обитания в этом доме женщины, за исключением нескольких тюбиков.

Обычно там, где появляется слабый пол, творится хаос из баночек с кремами, косметики и бог знает чего еще. Они будто метят территорию таким образом. Но в этой ванной разбросаны только вещи Макса.

Теплый душ помогает затекшим мышцам расслабиться. Разминаю шею и подставляю ее под струи воды: четырнадцать часов полета с пересадкой даже из самого выносливого тела могут сделать дерево. Как бы странно это ни прозвучало, но я бы сейчас завалился в кровать, чтобы отоспаться, однако надо следовать совету Вики – вытащить голову из задницы и стать человеком, который любит эту жизнь. Не могу сказать, что не делаю этого, возможно, просто не в том формате, который предпочитает моя сестра.

Переодевшись, возвращаюсь в гостиную и изучаю стену с фотографиями. Практически на всех снимках Макс в обнимку с симпатичной блондинкой и кудрявой девушкой. Лица второй не видно, однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это Мира. На некоторых фото Макс с ребенком лет четырех или пяти.

От этих снимков веет теплом и уютом, чем-то родным, и это так странно, потому что мы с Максом практически никогда не обсуждали его жизнь. Он говорил о клубе, девушках и, конечно, «святой Мире». Но, глядя на фотографии, я понимаю, что упустил значимую часть его жизни.

Друг подходит ко мне с озадаченным видом, почесывая затылок.

– Кто снимал? – спрашиваю я, кивая на фотографии.

– Большинство – Мира, остальное – я и Полина.

– А Полина симпатичная. – Я постукиваю пальцем по снимку, на котором они вместе запечатлены и у Макса на лице сияет наиглупейшая улыбка. – Она тоже сегодня вечером будет в клубе?

Макс сразу же поворачивается ко мне. Его лицо меняется за доли секунды, из-за чего мне приходится сдержаться, чтобы не рассмеяться.

– Даже не думай. Полина неприкосновенна. – Он пристально смотрит на меня. – Она в моем списке девушек, на которых ты не можешь посягать.

– В списке? – уточняю я.

Бога ради, неужели он и правда думает, что я смогу посмотреть на девушку, которая ему нравится? Как там, в мужском кодексе, говорится? Девушки и сестры под запретом? Кажется, мы прошли это в детстве.

– И кто еще в этом списке? Это я так, к сведению, а то вместо Миры меня за дверь выставишь ты.