Я внимательно прислушивалась, но поток крови в ушах ревел и мешал. Пульс рвался по венам. Я нахмурилась и сжала кулак.

– Почему ты так поступаешь со мной, Каран? – спросила Фунда. Каран молча смотрел на нее, никак не реагируя. – Почему ты меня не замечаешь?

– Ты сама не хочешь понимать, Фунда, – сказал Каран глубоким голосом. В его голосе не было и следа жалости, только жестокость. Я поняла, что Фунда вот-вот заплачет. – Я говорил тебе много раз. Я не хочу, чтобы кто-то был со мной. Я не тот парень, у которого могут быть романтические отношения.

– Каран… – Женщина выглядела беспомощной. – Тогда что это за девушка? Если у тебя не может быть романтических отношений, почему ты с ней? Скажи мне. Она лучше меня?

Кровь хлынула в мозг. У меня болел живот, когда я смотрела на них, стиснув зубы.

– Мы с ней похожи, – неожиданно сказал Каран. – Я чувствую, что многого могу добиться, когда нахожусь с ней.

Мои ногти впились в ладони и оставили следы, а ноги начали трястись. Ладони вспотели. Я прикусила внутреннюю часть щеки. Фунда начала плакать. Несмотря на это, Каран никак не реагировал.

– Эта девочка такая молодая, – сказала Фунда, рыдая. – Она не может быть похожа на тебя. Разве тебе не нравились женщины постарше? Ты даже оттолкнул меня, потому что мы ровесники! Не уходи от меня. Умоляю тебя, Каран.

Когда девушка схватила за воротник черной кожаной куртки Карана и сократила расстояние между ними до нуля, я почувствовала, что сердце вот-вот лопнет. Несмотря на высокие каблуки, она все равно был ниже Карана. Он опустил голову и взглянул на Фунду, та беспомощно смотрела ему в глаза. Когда женщина на цыпочках потянулась к нему, его брови сошлись на переносице, образуя ямочку.

– Не смей, – сказал мужчина предупреждающим голосом. – Не подходи ближе, Фунда. Я не хочу задеть твою гордость.

– Задевай, – сказала она дрожащим голосом. – Можешь считать меня ничтожеством, но позволь прикоснуться к тебе. Если не хочешь поделиться сердцем, поделись хотя бы своим теплом.

Губы дрожали. Мне хотелось плакать? Я почувствовала давление чего-то в горле. Как будто крышка колодца, в котором я находилась, закрылась плотнее, воздух больше не просачивался. Я тяжело сглотнула. Сильная темная ненависть, наполнившая меня, и обида, напоминавшая колодец без видимого дна, начали быстро растекаться по венам. Единственное, что я сейчас чувствовала к Фунде, – это сильная ненависть. Знала ли она, что предлагала Карану? Это не могло быть любовью. Этого не должно было случиться.

– Ты заходишь слишком далеко, – бесстрастно заявил Каран.