Восемь месяцев. Двести сорок дней. Я мысленно перебирала эти дни, как чётки: отпуск в сентябре, День рождения сына, новогодние праздники, обычные вечера, воскресные завтраки. Во всех этих днях, оказывается, была ещё она. Я никогда не видела эту Ольгу. Только слышала о ней вскользь. Ей двадцать восемь, она закончила экономический, прекрасно владеет английским, незаменима в работе с иностранными партнёрами. Теперь она ещё и незаменима в постели моего мужа.

Боль была такой острой, что я не почувствовала, как уронила бокал, который всё ещё держала в руке. Стекло разбилось о паркет. Тонкий хрустальный звон. Осколки у наших ног - как символ.

- Я хотел сказать тебе раньше, - продолжал Александр, не двигаясь с места. - Но всё ждал подходящего момента.

- И нашёл его. В нашу годовщину, - я рассмеялась. Смех вышел ломким и чужим, будто смеялся кто-то другой.

- Я забыл, - пробормотал он. - Прости.

Так просто. Он забыл. А я готовила ужин.

- Я переночую в гостиной, - сказал он. - А завтра соберу вещи. Мы можем обсудить все детали позже, когда ты успокоишься.

Успокоюсь. Как будто это просто эмоциональная буря, которая пройдёт. А не снос несущей стены в доме всей моей жизни.

- Вера, - он сделал шаг ко мне. - Я никогда не хотел делать тебе больно.

Я отступила, впервые за двадцать пять лет избегая его прикосновения.

- Не надо. Просто… не трогай меня.

Он кивнул. Мы стояли в нашей прихожей, среди осколков разбитого бокала, как чужие люди. Между нами была пропасть шириной в четверть века.

- Ты уверен? - спросила я тихо. - В том, что хочешь разрушить всё, что у нас было?

- Я больше не люблю тебя, - ответил он просто. - Не так. Прости.

Удивительно, как одна фраза может изменить всё. "Я больше не люблю тебя". Она расползлась во мне, как яд, парализуя все чувства, кроме боли. Я не помню, что ответила. Кажется, ничего. Кажется, просто кивнула, словно он сообщил о перемене в расписании, а не в нашей жизни.

Он прошёл мимо меня в гостиную, осторожно обходя осколки. Я осталась стоять на месте, глядя на закрытую дверь. За ней был человек, с которым я прожила половину жизни. Теперь - чужой. Теперь - случайный постоялец в доме, нашей теперь уже бывшей крепости.

Я вернулась на кухню. Утка в духовке почернела и съёжилась, как мое сердце. Вино в бутылке выдохлось. Свечи остались незажжёнными. Я механически убрала со стола, смахнула крошки, вытерла несуществующие пятна. В голове звенела пустота. Я двигалась, как заведённая кукла, выполняя привычные действия с неестественной точностью.

Потом прошла в ванную, закрыла дверь. И только там, под шум воды, чтобы он не услышал, я позволила себе упасть на колени и завыть - беззвучно, зажимая рот ладонью. Это был даже не плач - это был первобытный вой животного, попавшего в капкан. Капкан одиночества, пустоты и предательства.