– Почему это?

– Ну, сонные мухи такие медлительные.

Я изумленно ухмыляюсь, вожусь над последним слоем помадки, одновременно с этим открывая правду Тео.

– Наверное, тебе лучше присесть, у меня для тебя новости. Мухомор – это гриб, а не муха.

– Какого черта?

– Только не говори мне, что ты этого не знал. Он выглядит точно как гриб.

Тео хлопает полупустой бутылкой пива о ногу и проводит рукой по слегка отросшим рыжеватым волосам.

– Я всегда думал, что это странная на вид муха. Почему тогда его называют мухомор?

– Потому что… это такой вид грибов, – говорю я, не в силах сдерживать смех.

– Черт. Заткнись. Ты хочешь сказать, что вся моя жизнь была ложью?

– Я же сказал тебе присесть.

– Черт возьми, Брант.

Тео выбегает обратно тем же путем, что и пришел. Его голос удаляется, когда он сбивчиво рассказывает о новом откровении гостям.

Прости меня за это, Марио.

Джун заглядывает внутрь несколько мгновений спустя, ее смех раздается на кухне, проникая мне в самое сердце.

– Тео там с ума сходит. Как ты мог? – Она залетает внутрь и закрывает за собой дверь, искренне улыбаясь.

Я бросаю на нее взгляд, втыкаю свечи в торт и смеюсь в ответ.

– Правда иногда причиняет боль. – Я скольжу по ней взглядом, наблюдая, как потрясающее праздничное платье подчеркивает ее изгибы. Аромат ванильного спрея для теля окутывает меня – он пахнет, как сладкий торт, который стоит у меня под носом, – это утверждение становится слишком близким к болезненной для меня правде.

К счастью, я овладел искусством маскировки – Джун ничего не замечает, она подбегает ко мне, склоненному над столешницей. Подол ее бледно-розового платья струится вдоль колен.