– Тс-с… она сдержала. Она сдержала. – Джун гладит меня по волосам, целует мне лоб, шепчет на ухо нежные слова, утешая. – Она отдала тебя нам, Брант. – Она сама начинает плакать и, задыхаясь от слез, произносит: – Она отдала тебя мне.

Мое сердце пропускает удар.

У меня перехватывает дыхание, и я вдруг все осознаю.

Боже мой.

Все это время…

Все это время я злился, меня пожирала изнутри страшная обида: я думал, что моя мать нарушила свое обещание. Она шептала на ухо маленькому мальчику обнадеживающие слова, которые не в силах была сдержать.

Но Джун права.

Боже мой, Джун права.

Моя мама никогда не нарушала своего обещания.

Она сказала, что всегда будет защищать меня, и она сдержала свое слово.

Даже после смерти. Она вписала меня в свое завещание. Она вписала Бейли в свое завещание. Мама позаботилась о том, чтобы у меня был надежный, любящий дом, куда я мог бы отправиться, если бы с ней что-нибудь случилось. И я думаю, в глубине души она все знала. Она знала, на что способен мой отец, поэтому она приняла все меры предосторожности, чтобы защитить меня.

Отправив меня жить к Саманте и Эндрю Бейли, моя мать защитила меня от юридических сложностей, интернатов, приемных семей и стольких страшных вещей, что я даже не могу себе представить.

Насколько бы другой была сейчас моя жизнь, если бы она не сделала то, что сделала. Какой страшной. Какой одинокой.

Последним желанием моей матери было защитить меня, и я не могу поверить, что не понимал этого.

Из глаз снова катятся слезы, и я, обессиленный, прижимаюсь к Джун. Она обнимает меня, и я утыкаюсь лицом ей в шею. Она прижимает меня. Она прижимает меня к себе так крепко, не давая мне рассыпаться на кусочки.

– Спасибо, – хриплю я устало, но твердо. Горло перехватывает от слез. Сердце мое в ранах, но на душе легко. – Спасибо, что привела меня сюда.

Джун отстраняется, но руки остаются на моей шее. Она сама в слезах. Она чувствует мою боль так же, как чувствую ее я, и я не уверен, что это значит.