В пятницу утром у меня появилось несколько часов для себя. Ранее Шайло пригласили на утреннее радио-шоу, а после у нее было интервью. Так что я не планировал проводить утро в гостиничном номере. Здесь все, в прямом смысле абсолютно все, было белым. Обитая тканью стена за белой кроватью, блестящий белый пол, долбаный мрамор в ванной и вся остальная мебель. Комната напоминала мне тюремную камеру с мягкой обивкой. Без сомнения, очень дорогую камеру с очень дорогой мягкой обивкой.

Позанимавшись в тренажерном зале отеля, я принял душ в номере и вышел из него, пройдя мимо бассейна с белыми кабинками для переодевания и нескольких женщин, похожих на манекенщиц. Я даже не оглянулся в их сторону. Я зашел в ближайшую кофейню, другими словами, пристанище для хипстеров, как и большинство мест на Саут-Бич, и заказал большой стаканчик кофе и буррито на завтрак, а затем отнес их к столику на тротуаре.

После трапезы я откинулся на стул с кофе в руках и позвонил Гленну, чтобы спросить, как идут дела на ранчо. Шайло не предусмотрела, что, предоставив мне некоммерческую помощь в спасении лошадей, фактически лишила меня и без того ограниченного свободного времени. Требовалось чертовски много труда и ресурсов для управления коневодческим ранчо такого размера, и даже после трех дней отдыха было сложно нагнать работу.

– Джуд и его приятель Томми зайдут позже, – поведал Гленн.

Я прищурился.

– Для чего?

– Они вроде как набрали добровольцев.

– Какого черта Джуд притащил их туда, когда меня нет рядом?

– Не могу отвечать за него. Лучше спроси его сам.

Я вздохнул.

– Все остальное в порядке?

– Да. Если ты понадобишься, я обязательно позвоню тебе. Не нужно постоянно проверять. – Немногословный Гленн прервал звонок, и я набрал своего двоюродного брата.

– Какого черта ты не можешь подождать, пока я вернусь домой? – спросил я, пропустив приветствие.

– И тебе доброе утро, – ответил Джуд.

Я закатил глаза.

– Отвечай на вопрос.

– Я, наверное, перепутал даты.