Костя привычно заставил взметнувшиеся эмоции осесть на дно памяти и пошел на кухню. Он налил борщ в тарелки, аккуратно нарезал хлеб, достал из холодильника сваренный накануне компот. Хотел было почистить чеснок, но так и не решился. Когда он жил один, то всегда ел чеснок вприкуску с борщом. Но теперь к нему переехала Кира. Конечно, это было временно, пока специальная бригада убиралась в ее квартире, чистила вещи, стены и пол от сажи, делала ремонт. Но все же стоило хотя бы попытаться создать для Киры комфортную обстановку. А запах чеснока она ненавидела. Костя хорошо помнил, как Кира морщилась и вполголоса жаловалась ему за столом, когда ее мама решила бороться с частыми болезнями дочери при помощи народных средств. В те дни чеснок у них был везде, кроме чая. И Костя как мог выручал Киру, позволяя незаметно перекладывать дольки чеснока к себе в тарелку.

После гибели родителей в автокатастрофе забота о маленькой смешной Кире стала для Кости настоящим спасением. С ней он чувствовал себя взрослым и нужным, тем, кто многое может и умеет, а значит, способен справляться с трудностями. А проблем в жизни у Кости тогда хватало. Нелепая авария по дороге в школу лишила его любящих родителей. Родных, которые захотели бы взять сироту на воспитание, у него не было, и Кирина мама – их соседка, приютила мальчика у себя и даже как-то договорилась с органами опеки. Она заботилась о нем как о родном сыне, водила по врачам, интересовалась увлечениями и старалась уделять ему столько же внимания, как и Кире. Костя жил в их семье целых четыре года, пока в шестнадцать лет не переехал в общежитие колледжа.

Квартиру родителей они сначала сдавали, переводя деньги на счет Кости. Достигнув совершеннолетия, он ее продал и купил жилье поближе к университету. Но все равно продолжал поддерживать отношения с Кирой и ее мамой, которые стали ему второй семьей. Поначалу Костя часто их навещал, приезжал на выходные и праздники. Но самостоятельная взрослая жизнь, совмещение работы и учебы отнимали очень много сил, постепенно частые встречи становились все реже. Костя сам не заметил, как отдалился от Киры и ее мамы, но несчастье снова свело их вместе, только теперь пришел черед Кости предоставить Кире кров.

– Какая милая у тебя квартира! И почему ты меня никогда не звал в гости? – Кира села на стул и улыбнулась, откидывая с лица вечно всклокоченные волосы.

Только сейчас Костя заметил повязку на ее правой руке:

– Сильный был пожар?

– Ну, так… – неопределенно повела плечами Кира. – Мне ведь не с чем сравнивать. Полыхнуло, конечно. В тот вечер я сдуру расставила свечи на полу по особой схеме. А там был ковер. Одна свеча упала, ворс вспыхнул. Я хотела ковер в ванну бросить, потушить. Схватила, пока по комнате несла, зацепила перья. Помнишь, у меня на стуле лежала шапка шамана? Занялась, как факел! А потом вижу, что у меня рукав кофты горит. Бросила ковер на пол, давай пламя сбивать! Поняла, плохо дело. Даже не помню, как схватила сумку, куст, Лжетьму и выбежала на улицу. Сосед помогал тушить. Потом пожарные приехали. Пламя остановили достаточно быстро. Но гостиная сильно пострадала. Спасибо, что приютил.