— Сколько у меня есть времени?

— По-разному.

— Довольно размытый ответ.

— Зависит от того, насколько глубоко копают и что найдут. Но обычно, если взялись конкретно, есть от нескольких дней до пары недель. Дальше — обыски, допросы и повестки.

— Ладно.

Я приоткрываю окно — в помещении на цокольном этаже, где обычно хранят документацию, стоит затхлый запах сырости.

Внутрь врывается глоток свежего воздуха, пропитанного дождём и пахнущего землёй.

— Не хочешь рассмотреть возможность отпуска, Сань? — спрашивает Мельник.

— Предлагаешь уехать?

— Скажем так: настойчиво рекомендую залечь на дно. Не отсвечивать. Затихнуть. Сбавить обороты. В такой ситуации лучше не рисковать.

Вернувшись в кресло, я запрокидываю голову к потолку, перебирая в голове возможные варианты развития событий, при которых удалось бы слинять на пару-тройку месяцев или дольше. Но ни за один зацепиться не удаётся.

Уверен, есть другие способы распетлять. Более приемлемые. Менее травматичные. Хоть и дорогостоящие. У каждого способа — своя цена.

— Не, сейчас никак не могу, Гош, — ритмично отстукиваю пальцами по подлокотникам. — У меня на носу подписание контракта с логистической корпорацией. Контракт завязан лично на мне. Партнёры не станут иметь дело с человеком в бегах.

— Как знаешь, — пожимает плечами Игорь и поднимается с места. — Но за последний месяц ты не первый, за кого взялись.

— Кого-то конкретного имеешь в виду?

— Неделю назад арестовали Аркадия Соловьёва. Представляешь? Человек с таким весом и связями… Дело шили быстро. Даже его адвокаты особо не помогли. Так что думай, Сань. Времени может быть меньше, чем ты рассчитываешь.

— Спасибо за советы, Гош. Я постараюсь урегулировать.

— Возможно, наверху дали команду раскрывать показательные дела без поблажек. Так что я бы на твоём месте не рассчитывал на старые схемы. В этот раз может не сработать.

Меньше всего я хочу весь оставшийся вечер грузиться тем, что ещё не произошло, но совсем отстраниться не получается.

Я не сторонник преждевременной паники. Но внутри — не она, а неприятное ожидание, как перед ударом, который точно последует. Правда, непонятно, когда и откуда.