– Спаси меня. Не говори ничего Макси. Прошу тебя… Я… я люблю ее. Я так сильно люблю ее!

Из моих глаз брызнули слезы.

– Я не знаю, что натворил. Я правда ничего не помню.

Я зажмурился, пытаясь вызвать в памяти хоть малейшие события вчерашнего вечера. Перед глазами вспыхнули какие-то обрывочные фрагменты, давящие на разум.

«Какой ты красивый».

Томный шепот.

Губы, скользящие по моей щеке.

Прохладные женские ладони, стаскивающие с меня рубашку.

И брюки! Мое сердце подпрыгнуло. Не может быть!

– У тебя повсюду засосы, Ден, – произнес Гедеон. – Следы помады красноречиво указывают на то, что ты… Как ты мог так поступить с Макси, придурок?!

Он развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я сам не понимал, как я мог так поступить. Нет, я не мог так поступить. Я не мог…

Гедеон вернулся спустя пять минут. Вслед за ним в комнату вошел озадаченный Вернер Вайснер. Я так не хотел, чтобы он увидел мое унизительное состояние. Но, черт возьми, это оказалось неизбежно, ведь я все-таки находился в его доме.

– Мы можем просто разнести эту кровать к чертовой матери, – заявил Вернер, задумчиво поглаживая подбородок.

– Да сделайте уже хоть что-нибудь! – закричал я. – Я сейчас взорвусь! Мне нужно отлить!

– Бедняга, – пробормотал Вернер Вайснер. Вот в его жалости я точно не нуждался. – Сейчас мы что-нибудь придумаем, малыш. Я позову кого-нибудь из моих ребят. – С этими словами он достал телефон и принялся что-то писать.

У Гедеона зазвонил телефон.

– Это Влад, – сказал он, принимая вызов по громкой связи.