– Так как же Сенем вписывается во все это?

– Папа, ситуация действительно сложная. Это не то, что я хотел сделать, и теперь я не знаю, как ее разрешить.

Когда я рассказал о том, как опустился на самое дно и как отчаяние тянет меня к цели, отец похлопал меня по руке с улыбкой, которая не сходила с его лица.

– Лучше постарайся решить эту проблему как можно скорее, не разбивая никому сердце, сынок.

– Я этого хочу, но не знаю, как это сделать.

Пока я в очередной раз выражал свою беспомощность, в саду раздался звук колокольчика. Когда отец повернулся и пошел к дому, я из чувства долга последовал за ним. Когда я уже собирался войти в дом, он вдруг обернулся, посмотрел мне в глаза и прошептал:

– Если ты хочешь завоевать сердце одной девушки, тебе придется разбить сердце другой, сынок. Печально, но, к сожалению, это так.

Не успел я открыть рот, чтобы ответить, как отец отошел от меня и занял место рядом с матерью, которая приветствовала Сенем. Однако я хотел поблагодарить его за то, что он выслушал меня. Может быть, когда-нибудь, когда у нас будет возможность, мы сможем провести вечер вместе и поговорить, как настоящие отец и сын. Кто знает?

Когда я быстрыми шагами подошел к двери, Сенем улыбалась, глядя на меня, и протягивала маме купленный ею цветок орхидеи. Мама терпеть не могла живые цветы, которые выглядели искусственными.

– Это вам, тетя Мельтем, – сказала она, протягивая цветы моей маме, в то время как на лице доктора читалось недовольство.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала она и передала цветы Айсун, которая стояла рядом с ней.

Отец, стараясь не рассмеяться при нас, краем глаза посмотрел на меня и покачал головой, как бы предупреждая, что ничего хорошего не произойдет. Вместо того чтобы наблюдать со стороны, я подошел и слегка поцеловал Сенем в щеку.

– Мы уже накрыли на стол. Давай поедим сейчас. Я уверена, что ты голодна.

Пока мама продолжала завуалированно говорить, я понял, что должен взять ситуацию в свои руки. Ее проблема была во мне, и она не должна была вымещать ее на блондинке.

Пока Сенем кивала маме, вмешался отец и, взяв ее под руку, двинулся к обеденному столу. Я подошел к маме и прошептал ей на ухо: «Твоя проблема во мне. Пожалуйста, будь с ней поласковее», но она проигнорировала меня и ушла, даже не ответив. Это был трудный ужин.

За ужином никто не разговаривал, тишину нарушал лишь стук вилок и ложек о тарелки. С одной стороны, Сенем заглядывала мне в глаза и спрашивала, что происходит, а с другой – постоянно пыталась завязать разговор.