Продолжая слушать Сенем со слезами на глазах, я, узнав о той великой жертве, на которую она пошла ради меня, в очередной раз раздавила в ладони свое сердце. Как ей удавалось скрывать это от меня все эти годы? Я до сих пор не могла этого понять.

– Когда мы были в детском доме, наши документы всегда находились у госпожи Севды. Поэтому вполне нормально, что ты этого не знаешь. Дядя Деврим и тетя Эсма знали об этом, но я специально попросила их не говорить тебе, чтобы ты не чувствовала себя виноватой. Я никогда не хотела, чтобы ты вот так узнала. Я не хотела, чтобы ты знала. То есть я на год старше или на год младше. Какая разница? Знаешь, я никогда не опекала тебя, но теперь мне придется это сделать. Ведь, вопреки твоему мнению, мне не семнадцать, а восемнадцать, и через пять дней мне будет девятнадцать.

То, что я услышала, было для меня большим потрясением, но я снова сокрушена: Сенем не только подарила мне жизнь, но и потеряла целый год ради меня. Она поздно начала учиться. Впрочем, она могла готовиться к поступлению в университет, как и Мустафа, или уже планировать свою жизнь. Но помимо всего этого, она лгала не только мне, но и окружающим нас людям. Сначала она говорила, а что мы сестры, а потом скрыла свой возраст.

– Ты ведь понимаешь, что обманываешь окружающих нас людей? – не удержалась я от обиженного тона, когда спросила. Сенем только улыбнулась.

– Я понимаю, но у нас не было таких условий, когда мы были в детском доме, поэтому я не думаю, что все должны знать, что мне уже второй раз восемнадцать.

Пока я не могла найти логики в ее словах, нас обеих привел в чувство гудок Якупа.

– Как я уже сказала, я не хотела, чтобы ты так училась, но ты научилась. Я же взрослый человек и ни о чем не жалею. Если ты не хочешь знать, через что мне пришлось пройти, я не буду тебе рассказывать. Я могу найти человека, который выслушает меня без осуждения.

Не дав мне договорить, она повернулась и вышла из сада, оставив меня наедине с тем, что я узнала. Она села на переднее сиденье рядом с Якупом, чтобы больше не иметь со мной дела. Вдобавок ко всему, то, что она снова, пусть и косвенно, защищала передо мной эту ведьму Дамлу, стало причиной нервного срыва.

Стараясь подавить слезы, наполнившие мои глаза от пережитого, я быстрыми шагами вышла из сада, подошла к машине и устроилась на заднем сиденье. Как я могла обманывать себя, что Демир мог этого не делать, когда передо мной стояла Сенем, буквально олицетворяя собой все то, что сделала для меня, и, вопреки моим представлениям, она действительно совершеннолетняя?