Это причинило боль. Ведь я хотела услышать эти слова от кого-то другого. Я хотела поговорить с ним. Я просто хотела… его.

– Он прав. Ты скучная. – Тейт снова толкнула меня носком ботинка, и я шлепнула ее в ответ. Она издала звук протеста. – Давай выйдем, развлечемся.

– Нет. – Я положила телефон. – Не могу. Я… – Мой голос сорвался и замер.

Взгляд Тейт стал острее.

– С тобой что-то происходит. Расскажи мне.

У меня на кончике языка вертелось отрицание. Но слова вырвались сами собой, без моего разрешения.

– О, с чего бы начать?

– С начала.

– Для такого разговора нам нужна выпивка.

Тейт направилась к мини-бару.

– Уже работаю над этим.

И я все рассказала ей. Но лучше мне от этого не стало.

* * *

В итоге Тейт потащила меня вниз, в лаундж-зону, и мы оказались во внутреннем дворике, в укромном уголке, наполовину скрытом фикусами в горшках.

Тейт заказала нам поднос с устрицами и два крепких буравчика[74].

– Что, никаких фруктовых напитков? – поддразнила я.

– Это вечер в стиле «Мы стоически вынесем эту боль, но с крепким пойлом», – ответила Тейт с невозмутимым видом.

Я издала фальшивый рвотный звук.

– Ненавижу твои каламбуры.

– Ты их любишь.