Когда я припарковал пикап в Покипси, движение вокруг было очень оживленным. Я нес сумку Мэг с драгоценностями и делал такое лицо, которое, хочется надеяться, не выдавало, сколько стоит все то, что сейчас у меня в руках.

Я чутко реагировал на любой шум и каждую вспышку света. Время истекало. Они найдут меня. Это лишь вопрос времени. То есть если не найдут, то отлично. Но я понимал, что, если копы придут ко мне, я не стану врать о своей причастности.

Пока я шел к «Четырем братьям», чтобы все заложить, мне вспомнился один урок от мамы.

Тогда мне было лет восемь, мы сидели возле местного магазина «Сэйфвэй». Сейчас я уже все понял, но в тот момент мама сказала, что это урок математики и возможность для незнакомых людей проявить себя с лучшей стороны. Им было приятно подавать нам милостыню, как и нам было приятно отдавать другим.

Я почувствовал, что у меня покраснели уши при мысли о мамином трюке. И снова пережил тот стыд от нужды, который окутывал души большинства людей, но отпустил его, как воздушный шарик.

Иногда в «Сэйфвэй» проводилась специальная акция. Предполагалось, что это будет что-то вроде ярмарки, но на самом деле они просто выставляли товары на солнце.

Мама пела: она любила так делать, когда мы собирали возможности из кошельков людей, как вдруг передо мной встал сердитый менеджер магазина.

Не успел я вернуться к маме, он уже схватил меня за руку.

– Я только что узнал, что ты украл чей-то бумажник. А ведь я тебе уже говорил раньше и, надеюсь, не придется говорить снова: проваливайте отсюда. – Последнее было адресовано маме.

Она сосредоточилась на его ладони, обхватившей мою руку.

– Отпусти моего сына.

– Нет, пока он не вернет мне бумажник. – Он крепче сжал мою руку.

– Что я сделал, мама?

Мне стало страшно. Мама говорила, что мы должны быть осторожны. Что не все хотят, чтобы мы с ней оставались семьей.

Мама взяла свои вещи и банку из-под кофе, в которую мы обычно собирали деньги, и встала перед менеджером.

Я пытался вывернуться, но менеджер не отпускал меня. Мама улыбнулась.

– Послушай. Ты сейчас отпустишь моего мальчика или узнаешь, что может сделать женщина, которой нечего терять, чтобы защитить своего ребенка.

Мама не шутила, и, хотя она улыбалась, она не была счастлива. Мужчина отпустил мою руку, и я прижался к маме.

Со стороны загона для тележек раздался мужской крик: