— Экзамен сдан! — смеется Стас, примирительно поднимая руки вверх. — С гордостью передаю лучшего сотрудника в руки родного Управления.

Я собираюсь задать очередной каверзный вопрос, но нас перебивает голос, громкий и уверенный.

— Что там с Управлением? — рядом останавливается тот самый бегун и тяжело дышит. — Марат Тихомиров, УУР, — представляется он с легким кивком.

— Тот, который мажор? — я расплываюсь в улыбке, вкладывая в нее столько сладости, что в воздухе, кажется, повисает запах сиропа.

— Он самый, — довольно хмыкает Марат, принимая мою игривость за комплимент. — К нам, значит?

— Ну, почти. В СК, — уточняю с притворной скромностью.

Марат открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает. Как вихрь, Дарьял налетает на него сзади, буквально сносит в ближайший сугроб и заваливает снегом.

— Да ты, сука! — смеется Марат, скидывая с себя Дарьяла.

Но ответа он не получает. Вместо этого снежок с глухим хлопком прилетает ему прямо в лоб. Марат, не раздумывая, пускается в атаку. Снежная война разгорается в полную силу. Дарьял, Марат, Стас и еще пара мужчин становятся эпицентром снежной бури. Мы, женщины, стоим в стороне, наблюдая за этим хаосом с улыбками.

— Мужики — это как дети, только с бородой, — усмехается Ира, от которой я узнаю, что Стас — мастер попаданий снежками прямо в нос.

Усталые и разгоряченные, мужчины, наконец, прекращают баталию и собираются у длинного деревянного стола. После нескольких тостов Медведь сообщает, что баня готова. Он, судя по всему, хозяин этого дома и бани. Все оживают, отовсюду слышны радостные возгласы, звон бокалов и дружеский смех.

Мужчины уходят париться первыми, а мы остаемся греться у костра и пить вино. Хорошо здесь, фонари светят ярко, почти как днем. А тишина завораживает.

В бане слышится мужской гогот, первым вываливается из бани Марат в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Кубарем катится по снегу, обмазываясь им с головы до ног и заливается смехом.

— Куз-не-чик, блядь! — сквозь слезы выдыхает он и поднимаясь на ноги.

— Что это с ним? — удивляюсь я, наблюдая за этим цирком.

— Не знаю, — пожимает плечами Ира. — Может, перегрелся.

Дарьял появляется следом, с ухмылкой и заговорщической ухмылкой. На его бедрах тоже полотенце, а взгляд опасно прищуренный.

— Я тебя выпорю, художница! — рычит он, при этом явно обращаясь ко мне.

Инстинкт самосохранения подсказывает, что пора бежать. Только вот куда?

— Ну, я пошла, — бросаю девчонкам, разворачиваюсь и пытаясь скрыться, но Дар успевает меня перехватить.