Сэмюэль с гримасой отвращения зажимает член Нолана плоскогубцами и поднимает его.

— Знаю, — бормочу я. — Но это единственная часть тела, которую Сиара хотела отрезать, так что мы все, блять, будем терпеть ради нее.

Рыдания Нолана усиливаются, когда я подношу пилу к его члену и говорю:

— Клянусь, если твоя кровь забрызгает меня, я, блять, выбью из тебя все дерьмо.

Я взмахиваю пилой всего лишь раз, а затем меня охватывает сомнение, все ли у меня получилось.

— Это все? — Спрашиваю я Сэмюэля, пока крики Нолана не становятся все громче и не начинают меня раздражать.

Сэмюэль отбрасывает окровавленную плоть в угол комнаты.

— Ага. — Похоже, его сейчас стошнит, и я отступаю назад.

— Только не блюй на Нолана. Я не хочу, чтобы он подхватил инфекцию и сдох раньше времени, — приказываю я.

Сэмюэль поднимает руку, и ждет пару секунд, а потом говорит:

— Я в порядке.

— Ты никогда не болеешь. Что с тобой?

— Думаю, буррито, которое я съел сегодня, было не совсем свежим.

— О. — Я выключаю пилу. — Позаботься о ране, чтобы мы смогли вернуться в постель.

Я отступаю назад, и пока Сэмюэль занимается своим делом, оглядываю свое тело, чтобы убедиться, что на мне нет крови. На руке замечаю несколько капель.

Заметив на столе салфетку, я подхожу к ней и вытираю капли. Мой взгляд падает на лицо Нолана, которое побледнело от шока.

— Как ты, Нолан? — Я подхожу ближе к его голове и смотрю на него. — Не отключайся. Сиара прожила с тобой больше девяти месяцев. Наверняка ты сможешь продержаться несколько недель, верно?

Он издает какой-то нечленораздельный звук.

— Уф. — Я качаю головой. — Жаль, что ты такой слабый. — Я похлопываю его по щеке, но его взгляд остается пустым. Он не подает никаких признаков того, что чувствует боль.

Вздохнув, я бормочу: