— Сын, пойми, я тебе добра желаю, — вкрадчивость тона свекра говорила о том, что его терпение заканчивается. — Я тоже врач и знаю, что даже если вы оба здоровы, то не факт, что у вас когда-то появятся дети. Бывает такое, что просто несовместимы.

— Что ты такое говоришь⁈ — Богдан злится на отца. — Зря я приехал. Тебе вообще что-то интересно, кроме наследника?

— Я одной ногой в могиле, — голос Петра Александровича срывается. — И я хочу перед смертью увидеть внуков!

— А сына ты видеть уже не хочешь? — ссора достигла пика.

— Вот забеременеет твоя «пустышка», тогда… — но муж не дал закончить фразу, что произойдет тогда.

— Тогда прощай, — бросает Богдан, толкает дверь кабинета и замирает, увидев меня. По моему перекошенному лицу он сразу понял, что я все слышала и лишние комментарии здесь ни к чему. Схватив меня за руку, он лишь бросил отрывисто: «Нам пора». Тем вечером мы поругались так, что я думала, что это все, развод. Богдан психанул и ушел из дома, а я проревела до утра. Уснула на диване в гостиной. А утром меня разбудил Богдан с букетом чайных роз, моих любимых.

Я словно наяву слышу его слова: «Мила, все будет хорошо. Ты, главное, не волнуйся». Что? Мила? Я же не Мила! Я Аня! Встрепенулась, и улыбка медленно сползает с лица. Это не в моих воспоминаниях говорит муж, он обращается наяву к красивой блондинке, что стоит рядом с ним и обнимает круглый животик.

— Что значит «не волнуйся»? — капризничает девушка. — Притащил меня непонятно куда и просит не волноваться! — девушку явно не впечатлила муниципальная женская консультация. Она, видимо, рассчитывала на что-то иное. — Я думала, ты отвезешь меня в свою клинику.

— Тогда о твоей беременности узнают все, — отвечает Богдан. Они стоят в паре метров от меня, но так как я сижу в нише, уставленной комнатными растениями и меня частично загораживает кулер с водой, то меня не видно. Главное, чтобы им водички пить не захотелось, потому что в этом случае меня рассекретят.

— Ну и пусть бы узнали! — продолжает капризничать девушка. — И вообще, я клубники хочу. И персиков, и шашлыка, — начала тараторить спутница моего мужа, а я уже половину не слышала, что она требовала. Я просто пыталась справиться с тем ощущением падения в бездну, что у меня возникло. Хочется подойти и врезать и Богдану, и этой капризной клуше. И заорать, выплеснуть из себя всю ту боль, что кипит сейчас внутри меня. Но я сижу и как завороженная смотрю на своего мужа и его любовницу и слушаю их разговор. Я даже не могу понять, что мне делать. Не прямо сейчас, а вообще. Мы с Богданом поженились, как только мне стукнуло восемнадцать. Я была настолько влюблена и поглощена им, что даже не задумывалась, что же я буду делать, если он меня разлюбит и бросит. Да в тот момент я отметала эту мысль как бредовую, будучи уверенная в том, что его любовь навсегда. Он сам меня в этом убеждал изо дня в день, и потому я даже не представляла, как мне дальше жить. За своими мыслями я не заметила, как Богдан ушел, оставив девушку одну, и она, оглядевшись, решила присесть в уютном уголке рядом со мной. Я хотела уйти, чтобы даже одним воздухом с ней не дышать, но осталась. Не знаю почему. Наверно, хотела поговорить, и это была хорошая возможность начать разговор. Идея, конечно, так себе по рациональности, но я на премию «Мисс Разумность» и не претендовала.