– Господин офицер, я вам сказала всю правду. Клянусь, – дрожащим голосом произнесла Ольга.

– Хорошо. Допустим, что мы себя обнаружили раньше времени, и русские не вышли с тобой на связь. Значит, план по внедрению немецких специалистов на завод провален. Так?

– Так.

– Значит, есть запасной вариант?

– Если и есть, я о нем ничего не знаю. Меня готовили к тому, что я буду помощником при лейтенанте с документами Вилды Вайс. Все. Больше мне ничего не известно.

– Плохо, фройлен, – сказал Петерман, отпивая глоток спиртного. – Кстати, а вам не помешал бы маникюр. Такие красивые длинные пальцы и такие некрасивые ногти.

Петерман прижал ладонь Ольги, взял острые иголки и медленно начал вводить под ногти девушки. От боли она закричала не своим голосом. Лоб покрылся испариной. Ее всю трясло.

– Я выполню все ваши условия! Пустите!

Петерман резко выдернул иголки из-под ногтей девушки и, схватив рукой за горло, зашипел:

– Что ты выполнишь? Дура! Ты провалена! Или я похож на идиота, который проведет тебя в лес к партизанам и отпустит на волю? Тварь! Ты во всем виновата!

– Господин офицер, в чем? Я все рассказала!

– В том, что я не смог довериться тебе и не отпустил без хвоста! Вы русские крысы! Вы готовы продать все и всех! Вот, скажи, как я мог тебя отпустить к ним? Ты бы привела нас в логово диверсантов? Что молчишь? Привела бы?

– Да.

– Я ненавижу всех, кто меня пытается обмануть! Всех!

Петерман словно обезумел. Он схватил острый предмет и неожиданно для Ольги воткнул ей прямо в глаз. Страшный крик боли, отчаяния и ужаса почувствовал каждый, кто находился в этом подземелье. Брызги крови окропили лицо и белую рубашку эсэсовца. От боли девушка потеряла сознание. Петерман, как мясник, с закатанными по локоть рукавами, сидел и любовался зверством, которое совершил с молодой женщиной. Немец залпом выпил бокал коньяка и вышел из камеры.

************************************

– Ты уж, капитан, не серчай на меня! – сказал Горячев, глядя прямо в глаза Стрельникову.

– Что ты, Борис Моисеевич! Хорошо, хоть не перестрелял! – пошутил разведчик, дружески улыбаясь командиру отряда. – Ты молодец! За людей своих переживаешь!

– Так а как же иначе! У нас ведь еще лагерь есть. Знают про него только уж совсем доверенные люди. Там бабы да дети. Кто в самом начале оккупации примкнул, да вот зимой с деревень прибежали. Поняли, наконец, что за фрукты – эти фрицы. А то ж ведь с хлебом-солью по лету встречали извергов. Нам тут тоже пришлось, капитан. А на прошлой неделе они к нам агента заслали. Случайно вон хлопцы его словили. Рацию спрятал в лесу и пытался немцам передать координаты. Пришлось нам тогда гадов помотать! Ух! А так бы, может, и накрыли нас тут с головой. И вы тут явились, свои, дескать!