— Добро пожаловать в ад, Ники! — оторвал бретельку на платье.

— Что себе позволяешь? — испугалась его учащенного дыхания. В него будто вселился демон, у которого почернели глаза. Со всех ног рванула к лестнице, но он догнал и развернул.

— Кто отпускал, пугало огородное? Я мастер, а ты должна мне подчиняться! — сжимает скулы и нахально врывается в рот своим языком. От него разит алкоголем, сейчас стошнит.

— Отвали, Бойцов! — не хватает кислорода сейчас точно задохнусь. Разозлилась и со всей силы ударила по небритой щеке, от чего он совсем обезумел. За волосы потащил вниз, в тот самый подвал, где нас когда-то запирал его отец Ираклий. Спустил по лестнице вниз, словно хлам и я случайно ударилась спиной. Запирает дверь, чтобы не удалось выбраться из этого капкана.

— Придурок, выпусти меня!

— Раздевайся!

— Отвали, пьянь! Я буду звать на помощь!

— Зови кикимора, — подлетел ко мне и влепил оплеуху. — Снимай с себя тряпье! Кому сказал, гнида подзаборная!

— Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите! — заревела навзрыд, думала разжалобить своими слезами, но к сожалению не получилось. Камиль разрывает одежду, превращая её в жалкие лохмотья.

— Я носился перед тобой! В коленях ползал, а ты решила трахнуться с ним! Дешёвка! — добрался до бюстгальтера, потом трусиков, которые порезал ножом.

— Умоляю, отпусти! Камиль, ты пьян и не соображаешь, что творишь, — отхожу назад спотыкаясь об стул.

— Конечно пьян, а как ещё заливать горе, гадина? Думаешь со мной можно играть и изгаляться над чувствами? Сегодня проучу шавку, которая отравила сердце! — надвигался словно ураган.

— Я не хочу! Только подойди!

— Зато мне не терпится засадить кашолке! — снимает джинсы, следом боксеры, его член возбужден до предела. И в наглую направляет его в рот. Выплюнула головку, за что получила по лицу.

— Соси, мразь! Не выйдешь отсюда живой, если будешь гонор свой показывать! Я сказал заглатывать, -прислонил к стенке, издавая противные стоны, которые резали ушные перепонки. — Кайф! Вот так! Быстрее! Ники!

Ускорился, словно изголодавшийся зверь, казалось, разорвёт все губы, которые изнывали от боли. Извергает сперму, едва справляясь с учащенным дыханием. Выплюнула её на пол, вместе со сгустками крови, он никогда не был таким жестоким. Думала на этом остановится, явно заблуждалась. Ведь псих за волосы потащил к старому дивану и толкнул не считаясь с чувствами.

— Умоляю, это мой первый раз! Пощади!

— Что страшно, потаскуха? Теперь и ты испытаешь боль, которая хлеще яда, грязная подстилка!

— Не надо! Пожалуйста! Камиль! Камиль! — обливаюсь горькими слезами, а он лишь пошире раздвинул ноги.