– Послушайте! – покрасневший парень злобно смотрел на Юми. – Вам не кажется, что это уже перебор? Уже и пошутить нельзя?

– По-твоему, можно так шутить про чью-то мать?

– Да она раздевалась на камеру, черт возьми!

– Слушай внимательно. Актрисы раздеваются перед камерой, потому что это часть их работы, а не потому что хотят тебя порадовать, – стараясь сохранять спокойствие, девушка уперлась руками в бока и строго посмотрела на юношу. Тот, кто первый сорвется на крик, проиграл.

– В чем дело? – повара, наблюдавшие за сценой из кухни, пришли на помощь Юми.

– А ну, извинись! – потребовал и без того грозный с виду Токтэ.

– Бесите! – нахмурившись, студент отступил назад и выбежал из столовой.

– Вот паршивец! Позорит всех мужчин! – крикнул ему вслед шеф-повар, а потом обеспокоенно посмотрел на диетолога: – Юми, ты в порядке?

– Да, конечно! – девушка улыбнулась и покачала головой, как будто ничего не случилось. Раньше она бы уже плакала в туалете, но не теперь.

«Я больше не стану стыдиться из-за работы мамы. Я ни в чем не виновата. Виноваты только те, кто оскорбляет других!»

– Да, можете идти. Сама справлюсь, – бодро сказала девушка и подтолкнула Токтэ в сторону кухни.

– Возьмите, – стоявшая рядом студентка протянула ей талон на обед.

– Спасибо. Приятного аппетита, – дружелюбно улыбнувшись, Юми взяла карточку и убрала в коробку. Она собиралась протянуть девушке мандарин, когда та снова заговорила:

– Я знаю этого парня и сообщу преподавателю.

– Спасибо!

– Не за что. Может, это его исправит, – сказала студентка и пошла дальше, но снова остановилась и показала Юми большой палец. – Вы крутая!

Сосредоточенный на еде президент Чха внезапно положил палочки на стол. Ему не нравилось то, как расслабленно смотрел на него Чинук. Он поднял стакан с водой и недовольно пробурчал:

– Ты стал лучше выглядеть после того, как ушел из компании.