Я делаю большой глоток напитка, с энтузиазмом кивая при мысли о том, каким может быть следующий год, и чувствуя насколько хорош этот коктейль. Текила даже не чувствуется.

– Я стала бы первой женщиной – главным врачом в ГЛБ [10].

Исайя улыбается:

– Так и должно быть. Это потрясающе, Кенни! Ты заслуживаешь всего самого лучшего.

Я все еще пытаюсь убедить себя в этом.

– Но просто для ясности, – продолжает он: – мы не станем говорить доктору Фредрику о том, что он кусок дерьма и женоненавистник или что его взгляды на женщин в спорте, вероятно, являются причиной, по которой в прошлом году от него ушла жена?

У меня вырывается смешок. Большую часть времени, что я нахожусь рядом с Исайей, мне хочется смеяться, хотя обычно я себе такого не позволяю.

– Мы не скажем об этом, пока я не подпишу новый контракт и не окажусь за три тысячи километров отсюда.

Исайя обреченно вздыхает, откидываясь на спинку стула.

– Калифорния, да? Ты знала, что это мое самое нелюбимое место?

– И когда ты так решил?

– Примерно две минуты назад.

Он в несколько глотков приканчивает свой напиток и возвращает стакан на барную стойку.

– Я провожу тебя до отеля, как только ты будешь готова.

Что?

– И все? Ты покупаешь мне удобную обувь и теплую куртку, чтобы я выпила с тобой всего один напиток, на приготовление которого ушло больше времени, чем у тебя – на то, чтобы его выпить?

– Ты сказала, что мы выпьем только по одному.

– Может быть, я передумала.