— Ну вот и все, — сказал он. — А ты переживала.

— Что теперь с ним будет? — спросила я, все еще завороженно смотря на дверь.

— Мошенничество в особо крупных, кража личности, — перечислил папа. — Он никогда не выйдет. Сколько бы он ни якшался в моими недругами, сидеть за него никто не собирается.

РОМА

Я очнулся в больнице. В голове был туман. Рядом спасала сестра.

— Натаха, — прохрипел я.

Она сразу повернулась ко мне, и на её лице отразилось облегчение.

— Слава богу, ты очнулся! — Наташа сжала мою руку, её глаза блестели от слёз. — Ты нас напугал.

Я попытался приподняться, но боль пронзила тело, заставляя меня застонать и снова опуститься на подушку.

— Тише, тише, — мягко сказала она, поглаживая мою руку. — Тебе сейчас нельзя двигаться. У тебя серьёзные ранения, но врачи говорят, что ты поправишься.

— Что… что случилось? — прохрипел я, пытаясь восстановить события в своей голове, но всё было как в тумане.

— Ты попал в аварию, — объяснила Наташа.

Я зажмурился, пытаясь вспомнить что–то ещё, но память отказывалась сотрудничать. Обрывки воспоминаний мелькали, но ничего не складывалось в ясную картину.

— Как долго я здесь? — спросил я, чувствуя, как голос дрожит от слабости.

— Три дня, — ответила она. — Мы все ждали, когда ты очнёшься.

— Где? Где Алиса?

— Я здесь, — дверь палаты открылась и зашла она.

Я с облегчением выдохнул, увидев её. Алиса стояла в дверях, и, хотя выглядела усталой, её лицо озаряла тёплая улыбка. Я пытался приподняться, но тело откликнулось резкой болью, заставляя меня снова опуститься на подушку.