денег от них.

- Я не имею в виду фиктивных родителей. Я имею в виду моих родителей. Я думаю, они мертвы, но, что если нет и они беспокоятся обо мне?

Его рука накрывает мою, где она лежит на столе, его прикосновение отдается во мне. Я смотрю

на его руку, этот мужчина, который является моим самозваным защитником, а еще между нами есть

стена, на которую я не могу взобраться. – Тогда мы найдем их, - говорит он, возвращая мой взгляд к

нему. – Я тебе обещаю, но твоя безопасность на первом месте, и я уверен, они тоже так думают. Мне

надо, чтобы ты была готова к Галло.

В его голосе слышится искренность, и когда я ищу его лицо, я нахожу понимание, которое

выходит за рамки его требования роли защитника. Такое понимание, которое проникает глубоко в

душу человека, выстрогано душевным страданием и болью. Я поднимаю руку и обхватываю его щеку, позволяя его бороде тереть мои пальцы. – Что ты мне не рассказал?

Он накрывает мою руку своей, и он рассматривает меня мгновение, его выражение нечитаемое.

– Мы не такие уж разные, - начинает он, и я хватаюсь за эти слова, очень желая любую пикантную

подробность об этом мужчине, которую могу собрать.