прошлого, как он сражается во внутренней войне, в которой не разрешает мне сражаться с ним. Я

прижимаюсь к нему, пытаясь быть ближе, но он быстро пресекает это мое прикосновение, и словно

наказывая меня за попытку, он отрывает свой рот от моего, оставляя меня тяжело дышать.

Он встает сзади, толстый выступ его эрекции прижимается к моим бедрам, вдавливаясь в

шелковистое влажное тепло моего лона, намекая, с какой легкостью он может войти в меня. И я хочу, чтобы он был во мне. Его руки гладят меня по бокам вверх-вниз, мне холодно там, где он не касается, и жарко, где касается. Я выгибаюсь к нему, мои груди вздымаются от дыхания, немое приглашение

его рукам, но я удостаиваюсь только легкому поддразниванию пальцами на моих вставших сосках.

Мягкое прикосновение пальцев на моем клиторе так полностью и не реализовалось.

- Кейден, - шепчу я, сжимая свои бедра вокруг его ствола, нуждаясь во всем, когда он явно

немного пытает меня, с чем я ничего не могу сделать.

- Наклонись вперед, - он настоятельно просит, в его голосе слышится команда. – Локти на ковер.

– Он не дает мне время осознать приказ, толкая меня вперед, рука давит на спину, положение, выставляющее мой зад в воздух, оставляя меня уязвимой и беззащитной, но некогда думать о том, что

может произойти. Об обхватывает мой зад, лаская меня снова и снова, и в моей голове проигрываются

его слова. Я буду дразнить тебя. Кусать тебя. Шлепать тебя. Как будто он находится у меня в голове, его ладонь поднимается и опускается в быстром шлепке, который не болезненный, а шокирующий, и

я визжу и пытаюсь сесть. Но эта его рука опускается на мой позвоночник, удерживая меня.

- Доверие, - говорит он. – У меня оно есть или нет?